Он только приподнял брови, а я отвернулась и стала пристально изучать пейзаж.
— Какие-то секреты? — внимательно глядя на меня, поинтересовался он.
Я не собиралась об этом говорить, но он в очередной раз продемонстрировал свою жутковатую способность читать мои мысли.
— Да нет никаких секретов, — отмахнулась я. — Просто есть люди, которым мое присутствие на Цейлоне пришлось не по душе.
— Я могу назвать тебе имя человека, которому это очень даже по душе.
— В самом деле?
— Да, и в настоящий момент он сидит напротив тебя, — произнес он и, наклонившись вперед, поцеловал кончик моего носа.
— Зато твою любовницу Анулу оно совершенно не радует.
— А чего еще можно было от нее ожидать?
— Я очень надеюсь, что эти отношения в прошлом, Клинтон.
— Да ты ревнуешь. Я рад.
— Отнюдь. Это не ревность, а простое любопытство. Она очень странная женщина. И наверняка располагает всевозможными средствами… — он ожидал продолжения, но я оборвала себя и небрежно закончила: — О, это не имеет значения.
— Еще как имеет, — возразил он. — Мне очень интересно. Располагает всевозможными средствами… — подсказал он.
— Видишь ли, — замялась я, — если местным жителям кто-то не по нутру… и они считают, что этот человек им мешает… то они могут попытаться от него избавиться.
— О, да я смотрю, твое воображение не знает границ, Сэйра, — усмехнулся он. — Ты ничем не уступаешь Ральфу. Анула все прекрасно понимает.
— Понимает, что между вами все кончено?
— Милая моя Сэйра, ты — моя жена, и я очень тебя люблю. Только от тебя зависит, станешь ты меня с кем-нибудь делить или нет.
— Похоже, ты считаешь себя призом за хорошее поведение.
— А ты? Хотя это риторический вопрос. Я знаю на него ответ. Милая Сэйра, ты никогда не пыталась скрывать, как ты ко мне относишься.
Я с трудом сдержала раздражение. Как же он циничен и высокомерен, думала я. Такой человек способен на все что угодно. Интересно, как он отреагирует, узнав, что я завещала плантацию Клитии? Я представила себе его гнев и отвела глаза в сторону.
Внезапно я вспомнила о Тоби. Вот кого по-настоящему волнует мое благополучие. Только от него я могу получить дельный совет. Он всегда поддерживал меня в детстве. Я испытала приступ благодарности судьбе за его существование и за то, что он опять вернулся в мою жизнь.
Клинтон продолжал пристально за мной наблюдать.
— У тебя такое выражение лица, как будто ты держишь от меня в тайне нечто необычайно приятное, — прокомментировал он.
Я промолчала, а он не стал на меня давить. Вместо этого он начал разъяснять, что именно мне предстоит вскоре увидеть.
— Тебе будет гораздо интереснее, — пояснил он, — если ты будешь понимать, чему именно ты являешься свидетелем. Природа так изобретательна, Сэйра. Ты только представь себе: инородное тело попадает в раковину устрицы. Оно ей мешает, и устрица начинает вырабатывать некое вещество, слой за слоем покрывая этот докучливый предмет. Постепенно она настолько обволакивает его, что он перестает ей мешать, а мы получаем сияющий шарик, именуемый жемчужиной. Ты увидишь, как работают мои ныряльщики. Это очень опытные работники. Они знают, в каких устрицах можно найти хороший жемчуг. Это очень странно, но именно в раковинах неправильной формы, изувеченных паразитами, есть шанс обнаружить то, что нас больше всего интересует.
— Как это удивительно! Я ведь знаю, что эти люди рискуют жизнью. Почему они это делают?
— Они ныряют всего несколько недель в году, и за это время зарабатывают довольно неплохие деньги. Я не думаю, что они поменяли бы свою профессию на какую-нибудь другую. Ведь не так уж плохо время от времени испытывать судьбу, подвергая свою жизнь опасности. Ты со мной не согласна?
— Если это означает рисковать своей жизнью…
— А в противном случае это и опасностью нельзя было бы назвать. Жизнь, полная приключений, всегда интереснее тихого размеренного существования.
— Все зависит от того, что это за приключения.
— Ага, моя Сэйра стала осторожной.
— Лучше расскажи мне еще что-нибудь о добыче жемчуга.
— Ты и сама все увидишь. Я хочу показать тебе прекрасные жемчужины, которые будут подняты со дна моря. Их сортируют и готовят к продаже. У меня на Цейлоне есть несколько мастерских, где этот жемчуг превращают в ювелирные украшения. Кроме жемчуга в них используются изумруды, сапфиры и рубины. У меня есть для тебя удивительный сюрприз. Возможно, я даже подарю тебе изумительное украшение. Как ты на это смотришь, Сэйра?
— Спасибо, — кивнула я.
— Мы будем жить на самом побережье. У меня там домик. Он невелик, но в нем есть все, что мне нужно.
— Я только и делаю, что узнаю о каких-то твоих владениях, ранее мне неизвестных.
— Но если бы я все рассказал и показал тебе сразу, это не произвело бы на тебя такого впечатления.
Он сел рядом со мной, обняв меня одной рукой.
— Милая моя Сэйра, я так хочу, чтобы ты увидела мой жемчуг.
Мне показалось, он втайне над чем-то потешается, как будто у него есть от меня какой-то забавный секрет.
Это был необычайный день. Мы прибыли в его дом рано утром. Он стоял на прекрасном обрамленном пальмами пляже. Именно с этого места ныряльщики отправлялись на устричные отмели, расположенные в шести милях от берега.
Дом был окружен садом с множеством цветов и цветущих кустарников. На первом этаже располагались гостиная, столовая и кабинет. В спальне на втором этаже стояло две кровати, и мне стало любопытно, кого он привозил с собой в прошлом. На туалетном столике возвышались свечи в медных подсвечниках. Все подсказывало, что комната предназначалась для женщины. Я представила себе за этим столиком Анулу. Просторное ложе окружал уже привычный полог из неизбежной противомоскитной сетки.
К дому примыкали помещения для слуг, державших дом в постоянной готовности, ведь Клинтон мог наведаться в любой момент. Впрочем, насколько я поняла, в это время года он всегда приезжал наблюдать за «сбором урожая».
Все вокруг было для меня новым и увлекательным, и Клинтон с удовольствием знакомил меня со своими владениями. Я и раньше замечала, что он, как мальчишка, гордится своими достижениями. Это входило в такое противоречие с его высокомерием и самонадеянностью, что трогало меня до глубины души.
— Ты только посмотри на это, — с сияющими глазами восклицал он.
Он всегда так увлеченно говорил о том, что его интересует, что таким энтузиазмом невозможно было не заразиться.
Лодки и хижины, в которых они хранились, разбросанные вдоль берега, нисколько не портили ландшафт, потому что пальмы скрывали их из вида. От Клинтона я узнала, что сбор раковин занимает от четырех до шести недель, а все остальное время его работники посвящают сортировке, оценке и продаже жемчужин.
