непременно будут выставлены напоказ, вызовут невиданный скандал в обществе.
– С удовольствием надену, – сказала Хэтти. – Чем заглядывать женщинам под юбки, почему бы не позволить заменить их брюками?
– Я вот думаю, – вмешалась Катриона, – приспособятся ли наша мораль и наша мода к велосипедам раньше, чем нам позволят ездить на них, или, наоборот, новые технологии форсируют изменения в умах и в одежде?
– Мода идет следом за практичностью, – лениво проговорила Люси. – Но только не для богатых. Им она служит для того, чтобы демонстрировать состоятельность.
– Страшно признаться, но я начинаю разделять ваши циничные взгляды, – сказала Хэтти. – Я переписывалась с леди Харбертон по поводу моей статьи для Общества рациональной одежды, и оказалось, что та люто ненавидит современную моду на платья со шлейфом. В последнем письме она перечислила «сувениры», которые обнаружила в шлейфе платья своей племянницы после прогулки по Лондону. – Хэтти наморщила лоб: – Всего я теперь не припомню; там точно были два кончика от сигар, кусок мясного пирога, апельсиновая шкурка, половина подошвы, жевательный табак, шпильки для волос и зубочистки. Даже на слух непривлекательно.
Пока шокированные подруги возмущенно охали, она протянула руку и под шумок стащила со стола последний эклер.
– Ты должна завести регулярную колонку в журнале «Взыскательные дамы», посвященную новой теме: какие опасности таит в себе мода и как их избежать, – предложила Люси. – Станешь профессионалом, сделаешь себе имя.
– Ух ты! – Хэтти поднесла эклер ко рту. – Харриет Гринфилд, признанный эксперт в области искусства и моды!
– Кстати, об искусстве. Как прошла экскурсия, Хэтти? Ты ведь на прошлой неделе собиралась на выставку прерафаэлитов? – спросила Катриона.
Эклер, внезапно прекратив погружение в рот Хэтти, дрогнул и повис в воздухе.
– Спасибо. Экскурсия прошла отлично. – Голос Хэтти почти сорвался на писк: – Очень… познавательно.
Люси вгляделась в побелевшее как мел лицо подруги и раскрасневшиеся щеки. Интересно…
– Что за экскурсия? – Она бросила пробный камень.
Хэтти старательно избегала ее взгляда.
– Частная выставка в Челси. Посвященная искусству прерафаэлитов.
– Догадываюсь, – Люси состроила гримасу, – ты сбежала от мистера Грейвса?
– А? – Нет, тут явно что-то нечисто.
– И как отреагировал мистер Грейвс? – спросила Аннабель. Возможно, она тоже вынашивала планы сбежать от своего телохранителя на какую-нибудь экскурсию.
Вместо ответа Хэтти пожала плечами и вонзила в пирожное жемчужные зубы. Девушке из состоятельной семьи не пристало переживать о том, что могут подумать слуги.
Ого! А она скрывает нечто из ряда вон выходящее.
Вот только у Хэтти никогда не получалось долго держать что-либо в секрете. Как только созреет, сразу соберет подруг и выложит все до малейшей подробности.
Что касается ее собственного секрета… Подруги на удивление положительно восприняли признание Люси, что она в настоящее время живет вместе с Тристаном за закрытыми дверьми. Если уж на то пошло, гораздо больше их взволновало сообщение о том, что однажды Люси может выйти за него замуж, – они считали брак совершенно несвойственным ее характеру. Потребовалось предъявить массивное обручальное кольцо на пальце – подарок леди Рочестер, извлеченный из шкатулки с фамильными драгоценностями, – чтобы идею одобрила Хэтти. Потребовалось все обаяние Тристана, чтобы переубедить Катриону, встретившую новость в штыки. Аннабель, до сих пор единственная, у которой до помолвки был тайный роман, лишь подмигнула с намеком и спросила: «Так что ты там говорила? Он тебе совершенно не нравится?»
А Люси была от него без ума. Каждое утро она просыпалась со своим мужчиной, успокоенная и согретая его теплом. Со временем она, возможно, и привыкнет к присутствию в своей жизни человека, который заботится о ней лучше, чем это делает она сама. Когда доклад вызвал эффект разорвавшейся бомбы, было также очень приятно чувствовать рядом спокойное и надежное плечо. Множество мужчин сплотились единым фронтом вокруг редактора «Гардиан», чтобы поддержать его решение опубликовать шокирующие выводы, однако их численно превосходили другие влиятельные люди, которые обвинили газету в развязывании войны против принципа неприкосновенности семьи. Основным пунктом раздора стало не распространенное повсеместно плохое обращение с женами в семье, а признание того, что женщины из среднего и высшего классов также подвергаются унижениям. Что ж, этого следовало ожидать. Тиран, сознающий, что власть ускользает из рук, непременно удвоит усилия, чтобы ее удержать. Противодействие, с которым столкнулись суфражистки, было лишь доказательством того, что они не только дернули зверя за хвост, но и поразили в самое сердце: оспорили исключительное право мужчины быть в доме непререкаемым авторитетом. Хотя в «Манчестер гардиан» не назвали имена, суфражистские ячейки всей Британии решили на некоторое время затаиться и, как обычно, подождать, пока страсти не улягутся. И почему бы для разнообразия не доставить себе удовольствие и насладиться велосипедной прогулкой?
Благоприятным следствием шумихи вокруг доклада стало то, что она отвлекла внимание от помолвки. Конечно, после ее объявления номер «Пэлл-Мэлл газетт» вышел с кричащими заголовками: «Кто кого укротил? Первый ловелас Лондона против мегеры-суфражистки!» Однако поскольку было широко известно как о давней дружбе между семьями, так и о теперешних деловых отношениях пары, а Уиклифф и Рочестер к тому же официально объявили о помолвке в «Таймс» в соответствии с принятыми нормами, то слухи не вышли за рамки обычных. Рочестер смирился с необходимостью какое-то время хранить молчание по поводу произошедших событий. Его наследник лишь чудом избежал полноценного скандала, и он не горел желанием лить воду на чужую мельницу.
Единственной запятнавшей свое имя оказалась Сесиль. Однако и эту ситуацию удалось поправить.
Люси оперлась на локоть и сообщила:
– Забыла поделиться с вами последней новостью.
Три сонные физиономии разом повернулись к ней.
– Мой брат объявил о предстоящей женитьбе.
Физиономии вытянулись от удивления. Люси не имела привычки рассказывать о своей семье, да и вообще не интересовалась свадьбами.
– На нашей кузине, леди Сесиль. – Подруги ахнули, и Люси коварно усмехнулась: – Кто бы мог подумать, что Томми на такое способен! Он сноб, но, по крайней мере, истинный сноб – поступился своей репутацией и своим самолюбием ради восстановления чести семьи. Я восхищаюсь им. Действительно восхищаюсь.
– О, он слукавил, – сказала Хэтти. – На домашней вечеринке ходил за леди Сесиль как привязанный. А теперь она его должница и будет всю жизнь боготворить.
– Это тоже верно, – произнесла Люси после небольшой паузы. – Хэтти, ты уверена, что не хочешь рассказать нам о выставке прерафаэлитов в Челси?
– Абсолютно уверена! – выпалила Хэтти.
Люси поняла, что не за горами очередной скандал.
Написать историю Люси меня вдохновили одно стихотворение Викторианской эпохи и письмо, на которое я наткнулась, собирая материал к первой книге из серии «Лига выдающихся женщин».
Ниже приводятся несколько строф из этого стихотворения:
В чем право любящей жены?
Утешить в
