Ознакомительная версия.
Марина перевесилась через край телеги, да и замерла, встретив насмешливый взгляд Хьюго, который умудрился перевернуться на спину. Лицо его все было испачкано в земле и исколото прошлогодней хвоей, а связанные руки, конечно, причиняли боль, но все-таки он не мог сдержать смеха, с наслаждением выплюнув в лицо Марине:
– Десмонд? Много чести для этого павлина! Это я убил капитана Вильямса, я… после того, как промахнулся, стреляя по вашему чертову лорду, который присвоил себе все, что по праву принадлежит мне!
– Поднимите-ка меня, – приказал Джаспер не терпящим возражений тоном, и обе молодые женщины помогли ему сесть, опершись спиной о край телеги. Джаспер еще больше побледнел и даже губу прикусил, однако ему удалось справиться с приступом боли и слабости, и взгляд его, устремленный на Хьюго сверху вниз, был тверд:
– Что ты сказал? Принадлежит по праву – тебе?
– Ну да, не тебе же! – огрызнулся Хьюго. – Не везет вам, сэр, мистер Джаспер, вот уж как не везет! Думали, только этот мальчишка, которого Флора под юбками своими прятала, стоит на вашем пути? И еще слабоумный Десмонд, который так и не понял, что его дурят все кому не лень? Нет, сэр. Это я стою на вашем пути. Это ради меня Джессика в лепешку разбивается! Это я – законный и полноправный лорд Маккол! Алистер был старше меня, но где он, тот Алистер? Я пристрелил его, но сначала рассказал ему все о себе!
Флора зашлась слезами. Марина недоуменно уставилась на Джаспера, лицо которого выражало враз ужас и недоумение. Кажется, им обоим пришла в голову одна мысль: а не спятил ли Хьюго? Лежать связанным перед вооруженными людьми и не каяться в своем злодействе, а хвастливо выплевывать кровавые подробности? Он что, не понимает, какая участь его ждет? Он ставит их в положение победителей, которые не захотят брать пленного. Нет, он обезумел, обезумел!
– Будь ты проклят, – выкрикнула Флора. – Вовеки проклят! Какая жалость, что госпожа не вышибла дух из тебя, как из этого паршивого лекаришки!
Хьюго хихикнул, возбужденно ерзая по земле. Глаза его горели безумным огнем.
Верно, Джаспер решил воспользоваться припадком этой болезненной откровенности.
– Итак, ты рассказал эту историю о своем происхождении Алистеру? – спросил он спокойно – так спокойно, что желваки заходили на его щеках. – И что же он?
– Он… – Хьюго сбился со своего патетического тона. – Ну, он смеялся.
– Да, – сказал Джаспер после некоторой паузы. – Это Алистер, да. Таков он был! Значит, это ты убил его. И с Гвендолин расправился тоже ты?
– С Гвендолин? – ухмыльнулся Хьюго. – О, она была очаровательна, хоть и плакала все время.
Марину пронзила судорога отвращения. Плакала все время! Она вспомнила животное уханье Хьюго, насыщавшего свою похоть, отчаянный плач Гвендолин, и больше всего на свете ей захотелось слезть с телеги, поднять с земли пистолет и разрядить его в ухмыляющуюся рожу Хьюго. Мерзкий, самодовольный самец! Он настолько преисполнен самообожания, что предается ему непрестанно, даже связанный, униженный, даже не ведая, как сложится его судьба, останется ли он жив. В этом Хьюго и правда похож на Макколов… во всяком случае, на одного из них, которого отлично знает Марина.
– Боже мой! – вскричала Флора. – Все это время, пока мы с Джаспером пытались найти Гвендолин, она томилась в ваших руках! Вы с Джессикой похитили ее из монастыря, держали в подземелье, где она почти потеряла рассудок, потом посадили ее в башню. И если бы Урсула не нашла ее, мы бы так никогда и не узнали о ее участи, а она… она так и не увидела бы Алана.
– Ваша Урсула и погубила ее, – усмехнулся Хьюго. – Урсула, да еще вот эта хорошенькая, но не в меру любопытная особа. Они подглядывали за мной, когда я был у Гвендолин, не зная, что Джессика занимается тем же самым. Вот она их и увидела. После этого Гвендолин должна была исчезнуть – и она исчезла.
– Она жива? – с надеждой спросила Марина, и Хьюго взглянул на нее с изумлением. – Что вы! Конечно, нет! Ни я, ни Джессика не любим оставлять опасных свидетелей. Об этом успела узнать и Урсула – прежде чем я задушил ее.
Марина прижала кулаки к глазам. Ох, сколько же крови на нем, сколько крови! И этим он горд. Жуткая гордость палача… нет, еще хуже: чванство смерда, возомнившего, что он равен господам своим и даже возвысился над ними. И она подумала: какие бы доказательства своего благородного происхождения ни привел Хьюго, она не поверит ни единому. Зло, кровожадность, зависть и ненависть не бывают благородного происхождения. Не могут быть!
– Об одном я жалею, – пробормотала она, – что Джессика не прикончила тебя, застав с Гвендолин.
– Джессика? – хихикнул Хьюго. – Меня? А кто бы тогда сделал ее леди Маккол? Кроме того, она обожала тайком подглядывать за мной, когда я развлекался с другими девчонками! Сколько раз так было: я ухожу от Гвендолин, а Джессика уже тут как тут! Юбки задерет и падает где попало, хоть на ступеньки, хоть прямо на землю и прямо не может, так меня на себя и тащит. Она ведь холодная, как ледышка, эта Джессика, ее, как другую женщину, не проймешь ни ласками, ни побоями, а вот когда она видела, что я беру другую… тут ей просто удержу не было! Знаешь, как ей понравилось, когда мы с тобой забавлялись в садовом павильоне? Она еле смогла дождаться, пока ты убежала, мы с ней потом чуть кровать не сломали. – Он захохотал.
– Да, – кивнула Марина, с ледяным презрением взглянув в его бесстыжие глаза и вновь подумав, что на такие гнусные откровения способен лишь ненормальный, – я вас там видела.
Хьюго оборвал смех:
– О… ого! Так ты знала о Джессике?
– Узнала в тот вечер, – кивнула Марина. – Жаль, что не раньше! Тогда и Гвендолин, и Урсула были бы живы. И… и Агнесс тоже.
Наглое лицо Хьюго вмиг помрачнело.
– Агнесс… за нее ты мне еще заплатишь. Дорого заплатишь!
– Нет, – покачала головой Марина. – Мне тебе платить не за что, это ты передо мной кругом в долгах. А твой должник – Джессика.
– Это еще почему? – с ненавистью взглянул Хьюго.
– Да потому, что про таких, как Джессика, у нас говорят: любит чужими руками жар загребать.
Марина не была уверена, что перевела эти слова на английский точно, но Хьюго понял – и насупился. Еще бы! Он не мог не знать, что Джессика беззастенчиво использует его ради своего непомерного честолюбия, как она использовала всех и всегда – в том числе Марину.
– Агнесс убрала с пути она, но при этом никто не сомневается, что это сделала я. Видишь ли, Джессика очень быстро снашивает туфельки и дарит их потом служанкам. Туфельки прекрасные, да вот беда: у левой скошен каблучок. Сейчас такие туфли носит Глэдис, а прежде носила Агнесс. Она, бедняжка, и понять не успела, с чего это леди Джессика, которая ее терпеть не могла, вдруг расщедрилась. А когда поняла, было уже поздно: Сименс нашел отпечаток именно этой туфли на рассыпанном маке. Джессика нарочно оставила след, а потом отдала туфли Агнесс. И куклу она подсунула. Все очень просто, жаль, это раньше мне в голову не пришло.
Ознакомительная версия.
