– Я бы попросила тебя говорить на нормальном английском языке, – заявила Аннабель окрепшим голосом и топнула голой пяткой о булыжник. – Что за полоумная болтовня о ритуалах?!
Кит повернулся к ней:
– Свадьба. В нашей стране, мисс, мужчина женится на женщине, о благополучии которой хочет позаботиться. Мы устроим свадьбу.
– Свадьба?! – воскликнула появившаяся в дверях леди Сэйл. – Боже милосердный, Кит! Что сказала бы ваша бедная матушка?
– Полагаю, она вздохнула бы с облегчением, – сказал Кит. Его голос был сухим, как степной ветер.
– Не понимаю, что вы нашли в этом смешного, капитан Маккензи, – сурово упрекнула леди Колина.
– Прошу прощения, мэм, – выдавил Колин, корчась от хохота. – Но согласитесь, в последнее время у нас было так мало возможностей повеселиться.
– Может, и так… может, вы и правы, – отозвалась несколько растерявшаяся леди и скривила губы. – Но свадьба должна быть свадьбой. Пока я здесь командую, ничего не будет делаться тяп-ляп. В чем эта бедняжка пойдет под венец, Господи помилуй?!
– Да какая разница?! – взорвался Кит, напрочь забыв о вежливости. Уж слишком абсурдным ему казался этот разговор после всего, что было пережито утром.
Леди Сэйл напустила на себя самый что ни на есть горделивый вид.
– Кристофер, если вы намерены сделать из мисс Спенсер честную женщину, я могу только восхититься вашим чувством ответственности, хотя и несколько запоздалым. Но вы не имеете права лишать членов нашей общины праздника. Нельзя справлять свадьбу в спешке и кое-как.
Аннабель вдруг медленно опустилась на землю. Она была совершенно сломлена. Что происходит? Она чудом избегла казни, ее обрядили в лохмотья какой-то жалкой крестьянки в знак того, что она стала парией, и вышвырнули из гарема. Оставаясь пленницей Акбар-хана, она неожиданно, не успев подготовиться к этому, оказалась среди совершенно чужих, прочно спаянных друг с другом людей. Ей хотелось бы почувствовать себя одной из них, но это невозможно. А они обсуждают проблему свадебного платья, словно ничего важнее нет на свете!
– Проклятие! – Кит упал на колени рядом с Аннабель. – Дорогая моя, какой же я безмозглый дурак! Ты больна?
Леди Сэйл отпихнула его в сторону, даже не поморщившись от грубых выражений. Вот они – результаты долгого пребывания в плену!
– Неудивительно, что бедная девочка совсем измучена. Мы бы просто не смогли обойтись без нее все эти месяцы… а ей, наверное, было так одиноко.
– Нет-нет, все в порядке, леди Сэйл. Просто я несколько ошеломлена. – Аннабель протянула руку, и Кит поднял ее на ноги. – Мне надо снять с себя эту одежду, – вдруг добавила она с раздражением. – У меня все тело зудит. Я, пожалуй, схожу в гарем и попрошу Зобейяду найти мои вещи.
– Не говори глупостей. Тебе нельзя возвращаться туда, – горячо возразил Кит. – Теперь ты для них чужая. Акбар-хан показал это достаточно ясно, разве нет?
Аннабель прикусила губу. Да, войти в гарем ей нельзя, это будет расценено как вторжение. С прежней жизнью покончено, Акбар-хан отрезал ей путь туда. Но откуда такое смятение? Почему она не чувствует радости? Ведь молила же она раньше судьбу и всех богов о своем освобождении, о том, чтобы не разлучали ее с Китом. Почему же сейчас ей так хочется плакать и бежать назад, в свою темницу? Как ужиться ей с этими людьми? Ведь между ними нет ничего общего. Привыкнув к тишине и одиночеству, как выдержит она такую тесноту? Но тут Аннабель вспомнила, как совсем еще недавно она с тоской и завистью смотрела из окошка на заложников, когда они играли с детьми, пели по воскресеньям церковные гимны, развлекались, беседовали или спорили. Они были чем-то единым, и разве тогда Аннабель не хотелось стать частью этого единства?
Пробормотав извинения, она уселась на солнышке, неподалеку от двери. Ошеломленный Кит шагнул было к ней… но что-то в ее позе остановило его. Он твердо понял: сейчас нельзя нарушать одиночества Аннабель.
– Идемте, Кит. Обсудим вашу свадьбу со священником, – предложила леди Сэйл. – Надо устроить все как следует. Конечно, возможностей у нас маловато, но каждый хоть чем-нибудь да поможет… – Продолжая оживленно болтать, она вошла в дом.
Киту ничего не оставалось, как последовать за ней. Колин и бригадир постояли немного, глядя на неподвижную черную фигуру, казавшуюся здесь чужеродной, и, тоже решив оставить Аннабель в покое, направились в свои комнаты.
– Айша?
Услышав свое имя, Аннабель очнулась от грез.
– Зобейяда? Что ты здесь делаешь?
Прислужница, закутанная с головы до пят, боязливо озиралась, словно опасаясь, что на нее набросится какой-нибудь демон в облике феринге. Она положила к ногам Айши узелок.
– Это твоя одежда… Но я должна забрать ту, что на тебе. Она принадлежит матери козопаса.
С этим по крайней мере стало все ясно.
– Подожди минутку.
Взяв узелок, Аннабель зашла во флигель, который был отдан англичанам, сняла с себя грязные обноски – символ ее позора и надела свои поношенные, но удобные шальвары и рубашку, сунула ноги в башмачки. Это мгновенно дало эффект. Аннабель снова стала самой собой. Правда, ей по-прежнему было неясно, кто же она теперь. Но этот вопрос вдруг стал ей интересен, взволновал ее, и возможный ответ пьянил, как вино.
Аннабель выбежала на улицу, залитую лучами апрельского солнца, и отдала Зобейяде вещи, принадлежавшие матери козопаса.
Но стоило ей зайти в полутемную комнату, где собрались заложники, и уверенность в себе вновь угасла. Англичане увлеченно говорили о чем-то. Даже сама манера их общения показалась Аннабель странной и чуждой. Мужчины и женщины, сбившись в плотную кучку, вместе обсуждали какие-то дела. Они понимали друг друга с полуслова и вообще чувствовали себя в своей стихии.
При виде Аннабель все умолкли: речь явно шла о ней.
– Извините, я не хотела вам мешать, – сказала Аннабель и повернулась к двери.
– Мисс Спенсер… – нерешительно произнес бригадир Шелтон. – Не уходите, для этого нет никаких причин.
Аннабель сделала какой-то неопределенный жест, понадеявшись, что его не сочтут невежливым, и направилась к выходу.
– Аннабель, – позвал ее Колин. Но она не остановилась. – Аннабель! – повторил Маккензи, на этот раз более властно.
Кит молча сидел на широком каменном подоконнике. Аннабель должна войти в этот мир сама, поверив, что ей здесь рады. Его уговоры не имеют смысла.
– Проходите и садитесь, дорогая, – ласково заговорила миссис Андерсон, похлопывая рукой по скамье. – Мы только что обсуждали вашу свадьбу… Как это замечательно! – Она потерла руки, сияя от радости. – Все маленькие девочки захотели быть подружками невесты.
