Чертовски глупо было признаваться в этом, тем более ей, но Рэйф ничего не мог с собой поделать. Он взял ее руки в свои и прижал к груди.
– Нет ничего на свете, чего бы я хотел больше, чем остаться с тобой и Чарли. Но ты слишком многого обо мне не знаешь, Корин. Ты не знаешь, каким страшным человеком я был.
– Я знаю, каким человеком ты стал сейчас, только это важно для меня.
– Хотел бы я, чтобы это было так… Но я совершил в своей жизни слишком много дурного, и теперь я от всей души стыжусь этого. Тебе достаточно вспомнить хотя бы, каким отвратительным я был, когда ты впервые меня увидела.
Корин покачала головой.
– Я помню только, что ты был очень болен. Я так боялась за тебя в ту ночь, когда ты уехал на Руфусе! Я боялась, что ты умрешь сразу, как только покинешь мою ферму.
– Я и должен был умереть. И если этого не произошло, то только потому, что кое-что очень странное приключилось со мной в ночь Хэллоуина. Настолько странное, что я даже не могу объяснить тебе. Но я не просто выздоровел, я полностью изменился, потому что ко мне прикоснулся один очень хороший человек.
– И ты не думаешь, что это изменение навсегда?
– Боже, я так надеюсь на это! А когда я смотрю на тебя, я верю в это.
Он пристально взглянул ей в лицо, и ему показалось, что оно излучает свет; светом и теплом были полны ее лучистые глаза и обращенная к нему нежная улыбка.
– Я люблю тебя, Корин. - Рэйф совсем не собирался говорить ей этого. Слова слетели с его губ сами вместе с прерывающимся дыханием. - Я… люблю тебя, - повторил он снова более уверенным тоном. - Мой бог! Корин! Ты ведь даже не знаешь, какое это чудо, что я могу сказать тебе это! Я никогда не представлял себе, что смогу кого-нибудь полюбить, смогу почувствовать, что для меня на всем свете существует одна-единственная женщина - и так будет до конца моих дней… А ведь я знаю тебя всего несколько недель. Наверное, я сошел с ума, как ты думаешь?
– Тогда и я тоже сошла с ума, - сначала Корин с дрожащей улыбкой. - Потому, что я влюбилась в тебя в тот самый миг, когда впервые увидела, как ты взял на руки моего сына.
Они просто Стояли, взявшись за руки, и смотрели друг на друга долго-долго.
– Но тогда… было бы очень разумно с моей стороны жениться на тебе, - сказал Рэйф.
– О, да, очень разумно, - согласилась Корин, нежно улыбаясь ему, в то время как ее глаза заблестели от слез.
Рэйф медленно наклонился к ней и коснулся ее рта губами. Всего один короткий мимолетный поцелуй - это все, что они могли себе позволить, потому что в следующий момент услышали голос Чарли. Они с виноватым видом отодвинулись друг от друга, вдруг осознав, что совершенно забыли о мальчике.
Чарли ничем не показал, что заметил их поцелуй. Он помахал им рукой и позвал вместе с ним полюбоваться на краба, которого он только сейчас обнаружил. Корин как-то грустно рассмеялась, но пошла к сыну, а Рэйф немного замешкался, пытаясь осознать, что он только что сделал.
Не сошел ли он с ума, объявив о своей любви, предложив этой женщине выйти за него замуж? И это он - человек с таким мрачным прошлым, с проклятым наследием Мортмейнов! Но, может быть, принять на себя заботу о Корин и ее сынишке - и есть лучший способ искупить то зло, что он совершил?
Он увезет их отсюда далеко-далеко, туда, где все они могут начать все заново!
Корин - его жена, а Чарли - его сын… Эта мысль была настолько невероятной, что заставила его сердце заныть от сильного чувства, непохожего ни на какое ранее им изведанное. Это чувство было настолько незнакомое и странное, что он не сразу понял, что это такое.
Счастье. Возможно, в первый раз в своей жизни Рэйф узнал, что такое настоящее счастье.
Он наблюдал, как Корин склонилась над Чарли, ласково потрепала его по волосам и что-то зашептала ему на ухо. Чарли оглянулся на Рэйфа, и его личико засветилось радостью. Он бросился бежать к нему со всех ног, и Рэйф наклонился, раскрыв ему объятия…
– Рэйф! Рэйф Мортмейн!
Резкий окрик раздался, казалось, ниоткуда. Рэйф напрягся, надеясь - нет, молясь, что это ему только показалось. Но Чарли застыл, споткнувшись, уставившись в страхе на кого-то позади Рэйфа. Корин тоже смотрела на кого-то за его спиной, обеспокоенно нахмурив брови.
И вновь раздался резкий голос, окликнувший его:
– Черт тебя возьми, Мортмейн! Даже не думай притвориться, что это не ты! Я слишком хорошо тебя знаю.
Рэйф почувствовал, как стынет кровь в его жилах, и понял, что настал наконец момент, которого он так боялся. Его узнали, и теперь его ждет расплата за все злодеяния, которые он совершил. Но почему, почему это должно было случиться именно сейчас, когда все, что ему нужно, - это взять на руки Чарли, заключить в объятия Корин, самую нежную из женщин?! Он наконец нашел счастье, о котором только и может мечтать мужчина, так почему все должно кончиться, так и не начавшись?
Рэйф медленно выпрямился, его сердце стучало от страха, но не за себя - за Корин и Чарли. Что будет с ними, если его заберут, посадят в тюрьму, повесят? Поворачиваясь, он невольно занял оборонительную позицию, стараясь загородить их собой, готовый сражаться, если потребуется, с целой армией.
Но он не увидел ни отряда полицейских, ни жаждущих его крови возмущенных граждан. Всего лишь одинокая фигура, завернутая в плащ, в низко надвинутом капюшоне, не позволяющем рассмотреть лицо. Однако это не мог быть ни констебль, ни один из старых врагов Рэйфа, жаждущих с ним поквитаться. Когда же незнакомец приблизился и откинул капюшон, Рэйф увидел, что это даже и не мужчина вовсе. Перед ним стояла молоденькая женщина, одетая в бриджи; густая масса черных как смоль волос, так похожих на его собственные, развевалась за ее спиной.
И у этой девушки были самые сердитые серые глаза, какие ему когда-либо приходилось видеть…
***
Кейт вошла вслед за Рэйфом в гостиничный номер, осторожно поглядывая по сторонам: она не для того выследила этого злодея, чтобы позволить ему заманить ее в ловушку. Но Мортмейн, казалось, больше всего был озабочен тем, чтобы проводить какую-то женщину и маленького мальчика в соседнюю комнату; при этом он говорил с ними таким тихим и ласковым голосом, что Кейт была просто поражена.
Она была совершенно к такому не готова - так же, как и к удивительному, очень домашнему уюту маленькой гостиной. Здесь горел огонь в камине, на маленьком столике стояла корзинка с женским рукоделием, а на спинке стула сушились починенные и выстиранные детские чулочки. Это никак не напоминало логово скрывающегося преступника, каким его себе представляла Кейт. И теперь ей было очень трудно воспринимать Рэйфа как злодея - особенно когда она увидела, как ласково он взъерошил мальчику волосы и как нежно улыбнулся женщине.
