Ознакомительная версия.
– Это я вас так обидел?
– Нет.
– Вероятно, я, но вы не хотите признаться. Или есть еще что-то?
Я прошептала:
– Жан… Знаете, я уже почти месяц его не видела. Я скучаю по сыну.
– Но ведь это легко исправить.
– Как? До Пасхи его не отпустят в Белые Липы.
– А почему бы вам самой не поехать в Ренн?
Я озадаченно умолкла, а потом обрадованно взглянула на Александра. Боже мой – ведь это проще простого. Почему я сама не додумалась до такого выхода?
– Я могу поехать завтра?
– Конечно. Вы здесь хозяйка, вы можете делать все, что пожелаете.
Я не могла скрыть улыбку. Как он стал добр сейчас. Да, он наверняка почувствовал, что я уже не стремлюсь вырваться отсюда, что я уже давно и естественно называю Белые Липы своим домом.
– Вы свободны сейчас? – спросил герцог.
– Да.
– Я хотел бы показать вам кое-что. У меня есть опасения, что до сих пор я был не слишком гостеприимен.
Александр протянул мне руку. Абсолютно не понимая, чем вызвана такая перемена в поведении моего мужа, я пошла за ним. Ну и чем все это закончится? Неужели он все понял и решил всерьез стать моим мужем? Я терялась в догадках, ибо мне ничего не было известно о чувствах герцога ко мне. Единственное, что я уяснила, – это то, что у меня нет ни сил, ни желания ему противиться. Я хочу быть с ним. Хочу быть его женой. Такая метаморфоза казалась странной, если принять во внимание обстоятельства нашего брака, но тем не менее это так.
Он распахнул передо мной обе створки дверей.
– Входите. Это картинный зал. Вы были здесь уже?
– Нет…
Ошеломленная, я переступила порог огромного зала, прохладного и светлого. Окна здесь выходили к озеру. Живописные полотна сплошь покрывали стены – около полутораста картин словно сливались в единое целое. Я с изумлением узнавала работы английских, испанских, венецианских мастеров, картины кисти французов – Пуссена, Буше, Фрагонара… Удивленная, я повернулась к герцогу.
– Это потрясающая коллекция! Я… я даже предположить не могла… Вы любите живопись?
– Да. Можно сказать, что люблю. Здесь есть полотна, которые я приобрел в Англии, – Рейнолдс и Гейнсборо. Но всю коллекцию создал мой дед. Он построил Белые Липы, он же собирал картины.
– Вы… вы казались мне лишь военным, Александр. Я и не думала, что вы способны покупать картины.
– Ну, вы многого обо мне еще не знаете, очень многого.
Я с лукавой улыбкой взглянула на него, ибо, хоть его голос прозвучал ровно, я различила в его словах тайный смысл. Герцог подошел ближе, его рука коснулась моего локтя. Тихо, бархатным голосом он стал рассказывать мне о картинах, и я поразилась – каким красноречивым и интересным собеседником он может быть… Почему же он так долго молчал? Я слушала его, и мало-помалу его интерес увлекал меня, я даже забыла на минуту о своих тайных помыслах, погрузившись в его рассказ.
– Взгляните сюда, мадам…
Мягко обхватив меня за плечи, он подвел меня к большому, от пола до потолка, полотну.
– Словно с вас написано, не так ли?
Это была Эмили дю Шатлэ, его мать, в изумрудном бальном платье, с розами в золотистых волосах и тем же медальоном, который я видела у Александра на груди. Здесь ей было лет двадцать пять, как и мне. И я поразилась – мы были похожи, как родные сестры.
– Это поразительно, – прошептала я.
– Да, даже среди кузин редко бывает такое сходство.
Я взглянула на него, и неожиданная мысль мелькнула у меня в голове.
– Боже, Александр, а ведь вы мой двоюродный племянник!
– А вы моя тетушка. Вот уж действительно забавно…
Мне это показалось таким странным, что я не выдержала и, запрокинув голову, рассмеялась. Я не сразу заметила, с каким нескрываемым желанием смотрит на меня Александр. Мой смех умолк, я выпрямилась под этим тяжелым мужским взглядом, и в эту минуту его рука снова сжала мои пальцы.
– Пойдемте. Я покажу вам еще кое-что.
Я пожала плечами. Он снова сдерживал себя, и я не могла понять зачем. Бросаться ему на шею я не стану. Когда он пропускал меня вперед, его рука скользнула по моей талии, но из этого снова ничего не последовало, так что оставалось считать это движение просто случайностью.
А я… Мне было неловко признаться самой себе, до чего его присутствие волновало меня. Сильно, по-настоящему – такого уже давно не бывало. Больше всего на свете мне хотелось, чтобы он поцеловал меня, обнял, приласкал. Я была уверена, что он умеет это делать очень хорошо – достаточно вспомнить тот случай в карете, когда он поцеловал мою руку. Самые разные мужчины за мою жизнь делали это, но он… только о его поцелуе я могла вспоминать с таким волнением. А ведь речь шла о пустяке…
– Индийский кабинет? – спросила я удивленно.
Он привел меня именно туда, в комнату, бывшую для меня и всех остальных запретной. Я почувствовала слабый запах пряностей и какого-то неизвестного мне сладковатого вещества, похожего на табак. Герцог понемногу зажигал свечи, их пламя выхватывало из темноты блестящие кривые сабли, отделанные драгоценными камнями кинжалы, тяжелые старинные ружья, развешанные на стенах. Как много здесь было оружия – восточного, роскошного, наверняка привезенного из Индии. Потом возглас ужаса вырвался у меня из груди: со стены на меня тусклыми глазами глядела страшная звериная морда с хищным оскалом белых клыков.
– Это тигр, вернее, его чучело, – успокоил меня герцог. – В Индии занимаются охотой на тигров, мы с Полем Алэном тоже увлекались этим.
– Вы убили этого зверя?
– Мой брат и я. Было жаль оставить такой трофей в Индии.
Я на ощупь нашла его руку, чтобы окончательно успокоиться. Этот кабинет был словно воплощением непонятного мне мужского мира – того, что всегда казалось мне странным. Оружие, охота, тигры…
– Скажите, а вы видели слонов? – спросила я вдруг.
– В Индии это основной способ передвижения, герцогиня.
Он стал что-то рассказывать об этой стране, но я не понимала многих его слов и не могла добраться до сути. Набобы казались мне племенами, сипаев я путала с денежными единицами… Посмеявшись, он оставил меня в покое.
Я медленно рассматривала обстановку, пытаясь освоиться. Здесь была масса вещей, привезенных из-за океана, вплоть до сверкающих, расшитых золотом индийских одежд, диковинных тюрбанов и золотых чубуков для курения. Было чучело огромной кобры… Повернувшись к окну, я онемела от восхищения и неожиданности.
Настоящее, несметное сокровище было передо мной. Целые груды драгоценных камней сияли на бархатных подушках под стеклом. У меня разбежались глаза – алмазы, рубины, изумруды, турмалины, редчайшие лунные камни, и все как на подбор крупные, яркие, сверкающие. Жемчуг величиной с горошину… Я видела фамильные драгоценности де ла Тремуйлей, видела бриллианты Марии Антуанетты, но такого мне не приходилось видеть никогда.
Ознакомительная версия.
