Бритта оглянулась за помощью к Вилфриду, но тот скрестил руки на груди и с неприступным видом нахмурился.
— Скажи правду, Бритта, — ледяным тоном сказал Вилфрид, — ведь если тебя прогонят, я не смогу уйти с тобой.
Ее глаза растерянно заметались по сараю, как у пойманного кролика.
— Почему вы с Идит собирали эти кости? — спросил Эйрик с нетерпением.
Девушка шумно и решительно выдохнула, а потом призналась еле слышным голосом:
— Чтобы она и Джон могли умереть.
Рот у Эйрика открылся, а глаза Вилфрида буквально полезли на лоб.
— Умереть? Умереть? — Эйрик схватил Бритту за локти и потряс. — Хватит болтать глупости. Зачем тут кости?
— Я сказала, — произнесла Бритта, клацая зубами. — Госпоже нужно изобразить все так, будто ее и Джона съели волки, а эти кости послужат доказательством. Ох, Пресвятая Мария, теперь Годрик умрет. И ты тоже, лорд Эйрик. — Она бросилась на грудь изумленному Вилфриду и громко запричитала про яд, утопленников и человеческие головы.
Когда Бритта немного успокоилась, они уселись втроем на скамью, и Эйрик заставил Бритту все ему рассказать. После длинной и невероятной истории он резко встал, дрожа от злости.
— Она думала одурачить меня коровьими костями и поросячьими глазами? — недоверчиво спросил он. — Неужели она считает, что у меня такое плохое зрение и слабые мозги?
— О нет, господин, мы хотели их немного покорежить. Если бы мы раздробили кости молотом на мелкие обломки, тебе уже было бы трудно понять… — Она замолкла, услышав его прерывистый вздох. Он глядел на нее искоса полным недоверия взглядом.
— Бритта, как ты могла? — вымолвил Вилфрид. — Я верил тебе. Я просил тебя стать моей женой. Как ты могла?
Она опять завыла.
— А куда она направляется? — поинтересовался ледяным тоном Эйрик, с расстановкой выговаривая слова.
— В Нормандию.
Эйрик стиснул челюсть.
— Миледи велела своему поверенному позаботиться — кроме закупки припасов — о проезде для нее и Джона.
— А как же она намеревалась жить?
— Пчелами, — слабым голосом предположила Бритта. — Она забирает с собой маленький улей, чтобы развести новую колонию пчел.
Эйрик закатил глаза к небу.
— И последнее. Где яд, который дал для меня Стивен?
Бритта, казалось, была в нерешительности.
— Он спрятан над дверью в вашей спальне, подальше от детей, но госпожа, возможно, уже его выбросила. Ох, господин, ты ведь не думаешь, что она и вправду могла его тебе дать, верно?
— Нет, я думаю дать его ей. — Он обернулся к Вилфриду и сказал: — Я надеюсь, что ты накажешь Бритту за участие в этом дурацком заговоре. А с моей вероломной женой я справлюсь сам.
Вилфрид кивнул, и Эйрик направился снова в замок к своевольной, лживой и безмозглой жене. В этот момент он был способен убить ее без всяких колебаний.
Идит была не единственной, кто умел составлять списки. Он начал мысленно составлять перечень способов помучить ее перед смертью. Пожалуй, он сунет ее головой в эту кровавую кучу костей. Или заставит проглотить пару поросячьих глаз.
К счастью, Идит пряталась за ширмой, когда Эйрик вошел. Он протянул руку и достал над дверью пузырек с ядом, затем запер за собой дверь. Быстро опрокинул содержимое пузырька в ночной горшок, промыл и наполнил водой.
Заметив валявшийся на полу сверток, он на какой-то миг посочувствовал Идит, догадавшись, что она, видно, приняла его за голову Годрика. Но ее боль показалась ему ничтожной, когда он сравнил ее с болью, которую испытал бы сам, узнав о смерти ее и Джона. «Как она только могла?»
Идит ощутила себя на седьмом небе, когда, выйдя из-за ширмы, уже полностью одетой, увидела, что муж ждет ее, прислонившись к дверному косяку.
— Ты вернулся, — с надеждой пролепетала она, протягивая к нему руки.
Он уклонился от ее объятий.
— Я уезжаю с Сигурдом и Тайкиром, — ровным голосом сообщил он, едва сдерживая себя, чтобы не разразиться ругательствами. — Наконец-то Грейвли у нас в руках. И я надеюсь сообщить тебе в конце этого дня, что злобный демон мертв.
— О нет, ты не должен сейчас ехать за Стивеном!
— Почему не должен? — Он удивленно поднял бровь.
Рука, которую Идит прижала к губам, дрожала, а сама она едва не пошатывалась. Даже непосвященному глазу было видно, что с ней что-то неладно. В конце концов она с отчаяньем простонала:
— Прошу тебя… если я когда-нибудь была тебе не безразлична, не надо ехать сегодня.
— Почему?
— Потому… потому что я видела сон, предвещающий несчастье. — Она отвела взгляд, не в силах смотреть ему в лицо.
«Лгунья!»
— И я себя плохо чувствую. — Глаза ее блуждали по сторонам.
«Лгунья!»
— Ты беспокоишься, что я не смогу справиться со Стивеном из Грейвли?
— Нет.
«Лгунья!»
— Ты думаешь, что, возможно, Годрик у него и мои неосмотрительные действия поставят жизнь мальчика под угрозу?
Она ахнула, глаза ее расширились от ужаса при его словах, свидетельствующих о сверхъестественной прозорливости.
— Конечно нет, ведь ты знаешь, насколько Стивен порочен, и если Годрик у него, он может сделать с ним все, что угодно… — Она замолкла, осознав, насколько противоречивы ее слова, и заметив, что его взгляд полон ледяного презрения. — Эйрик, умоляю, останься сегодня в Равеншире. Ты сможешь отправиться за Стивеном и в другой день.
— Объясни мне толком, почему я должен остаться.
— Потому что я люблю тебя.
Сказанные Идит слова глубоко задели Эйрика, поскольку теперь он знал, какая она мастерица лгать. Если она кривит душой в одном, то может обмануть и в другом. И он решил не слушать ее уговоров.
— Любовь и ложь никогда не ходят вместе, Идит.
Плечи ее поникли, когда она поняла свое поражение.
— Почему ты дрожишь, Идит?
Она встрепенулась и сжала кулаки, заставляя тело успокоиться. «Воля этой женщины заслуживала восхищения. И храбрость тоже», — невольно признал Эйрик.
Он сделал шаг вперед и поднял пузырек с пола, куда перед этим его поставил.
— Что это такое? — спросил он, рассматривая его с насмешливым удивлением.
— О! — воскликнула Идит, покрывшись смертельной бледностью. — Дай мне его. Он, должно быть, упал… — И она невольно взглянула на дверной карниз.
Эйрик поднес его ближе и принюхался:
— Странный запах!
— Дай его мне, — потребовала она близким к истерике голосом, бросаясь к нему.
Эйрик отвел руку с пузырьком в сторону и вопросительно склонил набок голову.
— Это снадобье от головной боли, которое дала мне травница. Я ведь говорила тебе, что неважно себя чувствую.
«Лгунья!»
Он раскрыл глаза с деланным восторгом.
— Замечательно! У меня сейчас жуткая головная боль. — И не успела она ничего сказать, как он открыл пузырек и выпил содержимое одним большим глотком.
