Она вся содрогалась под его жгучими ласками, дыхание их смешалось, губы слились. Эти двое были влюблены друг в друга, и они целиком отдались своим чувствам и желаниям. Он покрывал ее шею страстными поцелуями и вкушал мед ее грудей, а она — обжигающий жар его губ. Он сорвал с нее пеньюар, и они сплелись в яростном объятии. Она тесно прижала его к себе, пробегая пальцами по крепкой спине, восхищенно проводя рукой по узкой талии, спускаясь к упругим ягодицам. Страстный порыв уступил место томным медленным движениям, она встала на колени и откинулась немного назад, подставив грудь его поцелуям. Потом он почувствовал, как стройные ноги обхватывают его и как содрогается поверх него ее гибкое тело. Она наклонилась, перебирая пальцами густые волосы у него на груди, целуя зазывно, проводя языком по телу. Он отдавал ей всего себя, и она наслаждалась этим даром до конца, воздавая ему сполна: от ритмичных движений ее тела у Эштона дух захватывало. Так шла эта любовная игра; время исчезло, из настоящего они переместились в головокружительный мир блаженства.
Потом она заснула в его объятиях, положив голову на мощное плечо. Волосы ее разметались по подушке. Эштон вдыхал сладкий аромат ее тела и боялся пошевелиться, чтобы не разбудить, но сердце его, переполненное счастьем, стучало слишком громко.
Через три часа он очнулся от какого-то дикого рева. Солнце уже было высоко, и его лучи пробивались сквозь открытый полог шатра. Но как раз когда Эштон открыл глаза, его заслонила чья-то фигура. Человек слегка нагнулся, переступил через порог и в два шага оказался у кровати. Это был Малкольм. При взгляде на красоту, в мирной неге покоящуюся в объятиях другого мужчины, он полыхнул злобной яростью. Потом перевел взгляд на Эштона, который спокойно наблюдал за ним.
— Ах ты, сукин сын! — Лицо Малкольма перекосилось. Он протянул руку, чтобы сорвать простыню, но тут же почувствовал, как его запястье обхватили железные пальцы.
— Моя жена не так одета, чтобы принимать сейчас гостей, Малкольм, — кратко сказал Эштон.
— Ваша жена?! — Малкольм яростно вырвал руку и вперил горящий взор в заспанные, смущенные глаза той, чей покой он нарушил своим вторжением. Смущение женщины сменилось страхом. Состроив язвительную гримасу, Малкольм, не отрываясь, смотрел на Ленору. Миткалевая простыня прикрывала ее, но очертаний тела скрыть не могла. Малкольм медленно переводил взгляд с нежных холмиков грудей к мягкому изгибу талии и далее, к округлым соблазнительным бедрам. Не пропуская ни единой подробности, он подумал, что никогда еще она не выглядела такой красивой. Его приводило в бешенство то, что этим она обязана другому мужчине.
— Хорошо спали, мадам? — иронически спросил он.
Ленора не нашлась что ответить и, отвернувшись, встретила нежный взгляд Эштона.
— Ну а теперь, когда вы немного поразвлекались, мистер Уингейт, пора вам отсюда убираться, — злобно заявил Малкольм. — Вы мне и без того изрядно досадили. Я места себе не найду, пока не удостоверюсь, что ваше поганое семя не дало всходов.
Ленора густо покраснела и негромко произнесла:
— Ну что ж, все равно, Малкольм, вы рано или поздно это узнаете. Зимой у меня родится ребенок, и отец его — Эштон.
— Не-е-ет! — Малкольм бросился к постели, заставив ее в страхе отпрянуть на подушки, но тут же остановился. Прямо в глаза ему смотрело дуло большого револьвера. Он понятия не имел, откуда взялась эта штука, но откуда-то взялась. Щелкнул предохранитель. У Малкольма на лбу выступили крупные капли пота.
— Я же говорил, троньте ее хоть пальцем, и я убью вас. Я не шучу. — Эштон немного помолчал, давая противнику осознать угрозу, а затем махнул револьвером. — А теперь вон отсюда!
— Вы оба меня обманывали все это время, — взвизгнул Малкольм, отступая. — Нежились, развлекались, а я остался в дураках!
— Я думала, что он мой муж, — вспыхнула Ленора, нервно натягивая повыше простыню.
— Я и есть ее муж, — заявил Эштон.
Малкольм побледнел от ярости.
— Если она ваша жена, то почему же, черт побери, она за меня вышла замуж? — воскликнул Малкольм.
— Я тоже хотел бы это знать, — откликнулся Эштон. — Действительно, не могу понять, почему Ленора вышла за вас.
Малкольм резко выбросил руку, указывая на нее.
— Так вот же Ленора!
— Лирин, — лениво поправил его Эштон.
Малкольм яростно сжал зубы, подыскивая слова, которые убедили бы противника в его правоте, но так и не нашелся что сказать. Он резко произнес, обращаясь к Леноре:
— Немедленно вставай и пошли домой.
— Я думаю, лучше вам уйти, Малкольм, — ответила она.
— Тебе что, неловко одеваться на глазах у мужа? А при нем, стало быть, можно?
— Я не то имела в виду. Вам надо собраться и уйти из дома... сегодня же.
Малкольм бросил на нее яростный взгляд и отступил, качая головой.
— Нет! Я имею право здесь жить! — Движением подбородка он указал на Эштона. — Это ему надо убраться. Не мне!
— Вам нельзя здесь оставаться. Я не могу из-за вас рисковать ребенком. Мало ли что вам взбредет в голову.
— А как насчет него? — Малкольм побагровел. — Где он будет жить?
— Где захочет, — просто ответила Ленора. — Я собираюсь попросить его отвезти меня в Англию. Когда-то у меня была нянька, я уверена, что она узнает меня, и против Эштона она ничего не имеет. Она-то и скажет, кто я есть на самом деле.
— И что будет, если выяснится, что ты Ленора? — насмешливо спросил Малкольм.
— Тогда мне придется как следует подумать. Не могу представить себе, чтобы я была замужем за одним, а ребенок родился бы от другого.
— С этим нельзя не согласиться, — осклабился Малкольм.
Ленора пропустила мимо ушей это замечание.
— Так или иначе, я не могу жить с вами в одном доме после того, что сегодня произошло. Поэтому прошу вас до моего возвращения оставить дом.
— Если я и уйду, то ненадолго. Я еще вернусь.
— Не стоит, Малкольм. Даже если я и Ленора, все равно между нами все кончено. Я подам на развод...
— Чтобы выйти за него? — закричал Малкольм. — Вот уж будет пища для сплетен!
— С этим я ничего не могу поделать, Малкольм, — сказала она. — Я должна думать о ребенке.
— Это верно, щенку нужно имя.
Эштон ледяным взглядом посмотрел на Малкольма.
— Мне надоели, Малкольм, и ваши оскорбления, и ваши угрозы. — Он небрежно поиграл пистолетом. — Полагаю, вам пора отсюда убираться. Мне надо кое о чем потолковать с этой дамой.
Малкольм бросил на них последний взгляд и, едва сдерживаясь, вышел. Он зашагал к дому, обдумывая на ходу различные варианты. С мистером Уингейтом у него еще не все кончено.
Эштон встал и, обвязавшись полотенцем, подошел к пологу шатра. Откинув его, выглянул наружу.
