Янита Безликая
Хочу быть плохой
Глава 1
Если бы меня попросили описать себя одним словом, то мне бы даже задумываться не пришлось. Ответ бы прозвучал быстро и горько — правильная. Хорошая девочка выросла в удобную женщину с множеством ложных убеждений и страхов, норм приличий. Ставить чужое мнение выше своего для меня так же, как дышать — обыденно.
Как же осточертело быть такой…
Просыпаться за минуту до будильника и пялиться в потолок, задавая себе один и тот же вопрос постоянно:
Зачем?
Зачем просыпаться? Какой в этом смысл? Мне так необходим ответ. Я потеряна, как капитан в море после крушения своего корабля. Сижу на обломках, дрожу от холода и плыву в неизвестном направлении. Кругом только вода и отчаянье.
Мне бы хоть намек, куда плыть, в какой стороне находится остров счастья?
Вот только никаких намеков не слышу, одна тишина и гул собственных мыслей.
Вот такое моё утро сурка.
Встаю с постели, как послушная девочка, заправляю кровать без единой морщины, все должно быть гладко и аккуратно. Чищу зубы ровно пять минут, секунда в секунду. Готовлю, ем и подхожу к шкафу, еще больше унывая.
Все мои вещи трех цветов: серого, белого и черного, даже трусы.
Когда я стала такой? Неужели никогда мне не хотелось купить себе ничего яркого? Хотелось, да вот только боязнь выглядеть глупо и привлечь к себе внимание сдерживала, как оковы на ногах раба, плетущегося в колонне таких же, как и он.
Отличаться — это плохо.
Откуда это убеждение у тридцатилетней тети? Может, это возраст играет с моим сознанием злую шутку? Кризис? Было бы хорошее оправдание.
…но я всегда была такой.
Выбрав серый костюм, переоделась и только мельком посмотрела в отражение. Ненавижу свое отражение. Это тело, это лицо.
Это не я!
Выхожу из дома, еду в метро, боясь поднять взгляд на кого-либо.
Меня нет, я не существую.
Эмоции давят, и я сильнее сгорбливаюсь под натиском, мечтая как можно быстрее выйти.
Кажется, на меня кто-то смотрит, я чувствую.
Выпрямляюсь, складываю руки на коленях и украдкой осматриваюсь по сторонам.
Никто.
Никто на меня не смотрит, все заняты своими делами, и я чувствую досаду.
Выхожу, иду среди толпы и остро ощущаю своё одиночество. Возле бизнес-центра останавливаюсь и кручу кольцо на левой руке.
Всегда так делаю.
Прошло полгода, а привыкнуть сложно. Работать с мужем очень нравилось, проводить так много времени бок о бок. А вот работать в отделе с бывшим мужем уже не очень. Особенно с его новой женой и соседкой по столу.
Нина, ты хорошая женщина, но Мариша — моя первая любовь, которая до сих пор жжет душу. Я понял, что обманываю тебя и себя. Нет у нас любви, Нина. Только серость. Понимаешь, мало быть любимым. Хочу любить. Прости.
И я простила и отпустила, только работу не смогла сменить. Поначалу было невыносимо от жалостливых взглядов коллег, но потом все привыкли и не обращали больше внимание.
Сделав глубокий вдох поспешила в офис. По дороге мне встретился бывший муж.
— Доброе утро, Нина! Вот твой любимый кофе.
Хотелось поморщиться.
Не люблю кофе, но ради мужа пила, и он до сих пор берет стаканчик себе и мне. Заботится?
Доброжелательно улыбаюсь.
— Спасибо.
— Нина, ты прекрасно выглядишь! — произносит Мария, равняясь с нами. — Ваня, как ты можешь пить эту дрянь?
— Любителю чая, любовь моя, не понять ценность стаканчика кофе с утра. Правда, Нина? — подмигивает мне.
Может, он с ней, потому что я молча пила эту гадость, а она открыто говорит, что ей не нравится?
Мычу в знак согласия и делаю глоток омерзительной горечи.
— Удачи, красавицы! Я сегодня на седьмом целый день, — произносит бывший муж и целует меня в щеку, а Марию в губы.
Это поистине то зрелище, которое я заслужила.
— Удачи, — улыбаюсь.
Всегда улыбаюсь.
Говорят, когда постоянно улыбаешься, поднимается настроение и чувствуешь себя счастливее.
Врут.
— Он такой красавчик, — глупо улыбаясь, Мария смотрит вслед Ивану.
Неловко. Я должна согласиться или промолчать?
Решая никак не комментировать это, прохожу на свое место. Хорошо, что у меня не доделан отчет и я могу не поддерживать беседу с Марией, которая начала рассказывать про ремонт в их квартире с Иваном.
— Прости, я должна доделать, — виновато улыбаюсь.
Мария с недоумением вскидывает бровь.
В офисе еще час никто не будет работать, все будут пить кофе, сплетничать, кроме меня.
— О, милашка-Нина, — умиляется Мария, — конечно, работай, пчелка, я пойду попью чай с девочками.
Смотрю, как Мария с легкостью вовлекает в разговор сотрудниц, и внутри острым концом колет зависть, как иголкой. Вроде не больно, но и приятного мало.
Я так не смогу.
Чтобы не тонуть в губительных мыслях, доделываю отчет и отправляюсь к начальнице в кабинет.
— Лариса Викторовна, отчет готов.
— И тебе доброе утро, Нина, — говорит насмешливо, заканчивая подкрашивать глаза.
— Я… пойду, — неуверенно произношу, кладя отчет на стол.
— Иди, я потом посмотрю, — зевает и добавляет: — Твое трудолюбие восхищает. Была бы еще с характером, могла бы занять мое место, когда я уйду в декрет. Как думаешь, сможешь стать сучкой, малышка-Нина?
«Малышка» звучит, как оскорбление.
— Не понимаю, — сжимаю подол юбки.
— Не сможешь, — фыркает. — Иди уже работай, только постарайся не брать чужую работу, ради бога.
Краснею от стыда и поспешно выхожу из кабинета. Пока иду до своего стола, смотрю в пол.
Почему-то хочется заплакать? Словно унизили. Но реветь на работе — это не профессионально.
Сажусь и до обеда работаю, не замечая ничего вокруг. Я бы и на обед не пошла, если бы Иван и Мария силком не потащили в столовую.
Почему они не оставят меня в покое?
В столовой слишком людно и шумно. Некомфортно. Медленно пережевываю пищу.
Потому что так правильно.
И слушаю Марию. Или делаю вид, что слушаю.
— Не понимаю, как так можно, — доносится до меня, и я поднимаю взгляд на возмущенных супругов.
Это из-за меня? Я что-то сделала не так?
— О чем вы? — вежливо интересуюсь.
— Ты опять замечталась и не слышала, о чем мы говорим? — Иван смотрит на меня с понимающей родительской улыбкой.
Я не мечтала. Я не хотела слушать ваше воркование.
— Замечталась, — согласилась вслух.
Какая же ты жалкая. Жалкая! ЖАЛКАЯ!!!
— Ты когда в последний раз заходила в чат компании? — сразу же деловито интересуется Мария.
— Какой из?
— Где сплетни, конечно же, — цокает языком, как учитель, услышавший глупый вопрос двоечника.
— Я слежу только за новостями фирмы.
Зачем вы переглянулись? Я снова сказала глупость?.
— Пропускаешь все самое интересное, — возбужденно восклицает Иван и привлекает к нашему столику внимание.
— Зачем так громко? — шепчу, сжимаясь внутри от взглядов, как ежик, в клубок.
— Сегодня в чат скинули фотографии генерального, — понижает голос Мария, заговорщически переглядываясь с Иваном.
— Слухи ходили давно, — подхватывает Иван.
Боже, когда он успел стать таким?
Не узнаю бывшего мужа, он никогда не интересовался слухами, доверял только проверенным фактам. Да и интереса к жизни других не показывал.
Знала ли я вообще собственного мужа?
— Какие слухи? — спрашиваю больше из вежливости, чем из интереса.
— У нашего босса специфический вкус к сексу.
Сексу? Причем здесь это? Такое личное.
Щеки горят от стыда за них. Как можно за спиной обсуждать то, что их совершенно не касается?
