Айрис Денбери
Под небом Италии
Антония провела в Перудже уже достаточно времени, чтобы убедиться — в этом венчающем вершину холма итальянском городке ветер не утихает ни на минуту. Без сомнения, жарким августовским полднем свежий бриз был бы очень кстати, но сейчас лишь начало апреля, и Антония поплотнее запахнула теплый белый плащ и поспешила по Корсо Ваннуччи. У лавки, расположившейся на углу, она замедлила шаг и, несмотря на пронизывающий ветер, остановилась и вдохнула восхитительный аромат знаменитого перуджийского шоколада.
С коротко стриженными темными волосами, дымчато-серыми глазами и бледной кожей, которой явно не касались жаркие лучи летнего итальянского солнца, она не выделялась в толпе, поскольку в это время года Перуджа была полна студентов со всех концов Европы.
Антония продолжила свой путь по главной улице города и, наконец, оказалась на Пьяцца Република. Она облокотилась о каменную балюстраду, тянущуюся вдоль древних крепостных стен, возведенных еще во времена этрусков, и залюбовалась открывающейся с высоты картиной. Вершины раскинувшихся поодаль холмов украшали, словно короны, средневековые городки. Между ними тянулась бескрайняя, будто застывшее море, равнина, а небо было расцвечено оттенками сиреневого, аметистового и темно-оранжевого цветов.
Вокруг все дышало удивительным спокойствием, умиротворенностью, странной для столь богатой на бурные события истории этого древнего города, возвышающегося над долиной.
Хотя, подобно большинству жителей Перуджи, Антония почти каждый вечер приходила на этот «гранд балкон», как она его называла, девушка каждый раз с благодарностью и теплотой вспоминала, что обязана этой возможности своему крестному, Филиппу Кенфорду, который предложил ей отправиться в Италию и взял на себя все расходы.
— Ты теперь совершеннолетняя, — сказал он ей однажды, они сидели в гостиной в доме ее матери. — Я собираюсь рассказать тебе, какое наследство ты получишь после моей смерти. Но у меня есть одно условие.
— Надеюсь, ты не нашел мне жениха? — Антония улыбнулась.
— Нет, конечно. Просто я хотел предложить тебе провести один год в Италии, путешествуя по городам. Посетить Рим, Флоренцию, Милан, Неаполь и совершенствовать свое мастерство.
Щедрое предложение поразило Антонию до глубины души. Она принялась благодарить крестного.
— Ну, у меня свой корыстный интерес, — перебил он. — Если у тебя действительно талант к рисованию, я хотел бы увидеть твои работы, прежде чем умру, а я еще не так уж и стар.
— Волшебный шанс, — прошептала Антония, потеряв дар речи от удивления. — Обещаю, я не потрачу его впустую.
— Когда вернешься домой, будешь знать, надо ли заниматься искусством профессионально или стоит попробовать свои силы в чем-нибудь еще.
Антония недавно закончила художественную школу и получила диплом, дающий ей право преподавать. Филипп сделал ей это предложение, когда она уже почти решилась поехать учительницей в школу для девочек на восточном побережье. Но в последний момент забронировала билет до Рима.
Поначалу мать пришла в ужас, узнав, что Антония собирается провести за границей целый год, но Филипп, старинный друг семьи, рассеял ее тревоги.
В Риме девушка провела целый месяц, осматривая достопримечательности и посещая музеи. Затем она посетила Флоренцию — город просто околдовал ее. Она разрешила себе провести там только три недели, боясь, что иначе у нее не хватит времени увидеть всю Италию. Но Антония точно знала, что когда-нибудь обязательно вернется сюда.
По чистой случайности она оказалась в Перудже — по пути в Ассизи ее заинтересовал виднеющийся в отдалении город на вершине холма. В Перудже она задержалась гораздо дольше. Отчасти в этом был виноват Роберт Эллард, молодой помощник менеджера в отеле «Маргарита», где Антония поначалу остановилась. Он жил в Перудже уже год, продолжая обучение гостиничному бизнесу и совершенствуя итальянский. Именно ему принадлежала идея, что Антонии стоит изучить язык.
— В университете есть курсы для иностранцев, — сказал он ей как-то вечером. — На свете нет лучшего места для изучения языков. Сюда съезжаются люди отовсюду.
Так она послушалась его совета и записалась на курсы для начинающих на отделении для иностранцев в старинном дворце Галленджа.
Она свернула с площади и направилась в отель «Маргарита», расположенный неподалеку. Вскоре после приезда в Перуджу Антония поняла, что оставаться в центральной гостинице ей не по карману, и Роберт посоветовал остановиться в маленьком albergo[1], где она и поселилась в симпатичном номере с балконом. А завтракать, обедать и ужинать ходила в кафе.
В крытом дворе гостиницы она осмотрелась, надеясь увидеть Роберта среди потягивающих кофе или аперитив посетителей. Тот поднялся из-за столика в самом углу и двинулся к ней.
— Привет, Антония. Рад, что ты смогла прийти.
Он заказал два кофе, и девушка с нетерпением взглянула на него в ожидании новостей — ведь он обещал!
— Сколько картин ты написала с тех пор, как приехала в Италию?
— Пять или шесть. Из них только две закончены, но пока не подготовлены к покрытию лаком.
— Ясно, — задумчиво протянул Роберт.
— Почему ты спрашиваешь? Нашел богатого покупателя?
— Не совсем. Но думаю, я мог бы устроить, чтобы некоторые твои картины выставили в небольшой галерее.
— Не уверена, что готова участвовать в выставках…
— Что ж, возможно, стоит немного подождать, — отозвался он, помолчав.
Они пошли в ресторан ужинать, и Антония заметила, что Роберта обслуживают не так, как других клиентов, хотя сегодня он и не на дежурстве.
Молодой человек стал расспрашивать Антонию об успехах в изучении итальянского.
— Я делаю такие абсурдные ошибки! Наш профессор такой чудной, что иногда сбивает меня с толку. Мы говорили о часах и учились правильно называть время. Так он махнул рукой на стену, и я сказала, что он носит настенные часы вместо наручных.
Роберт рассмеялся вслед за ней.
За ужином Антония размышляла о том, правильно она поступила, пожертвовав пускай всего несколькими неделями своего «итальянского года» ради изучения языка, вместо того чтобы заниматься живописью. Хотя, похоже, только что она упустила возможность выставить свои работы.
— Роберт, — спохватилась она, — я тут думала об этой выставке. У меня есть несколько рисунков, которые я сделала в Перудже. Может быть, мне стоит попробовать?
— Не вижу, почему бы тебе не выставить их, — медленно ответил тот, потягивая коньяк. — Ты их, конечно, не продашь, но у меня есть еще одна идея. Я мог бы уговорить одного моего знакомого взглянуть на твои работы. И прежде чем покрывать их лаком, ты сможешь, если сочтешь нужным, воспользоваться его советами.
