Марша Ловелл
Оставь мне счастье
Мария нанесла последние штрихи на лицо и чуть отступила от зеркала, разглядывая себя. Она тщательно подбирала макияж, желая привлечь внимание определенного мужчины. А то, что она, несомненно, вызовет интерес у многих гостей, не имело для нее особого значения.
Девушка остановила выбор на сине-фиолетовом шелковом платье, обманчиво простенький покрой которого подчеркивал полную грудь, осиную талию, соблазнительно обрисовывал роскошные бедра. Наряд дополняли изящные туфельки на высоких каблуках.
Темно-рыжие волосы свободно ниспадали на плечи, макияж подчеркивал карие глаза с желтовато-розовыми искорками, тонкие черты лица, чувственный изгиб губ. Украшения Мария ограничила до минимума — браслет и серьги.
Довольная собой, она подхватила сумочку и вышла из гостиничного люкса.
Сев в такси и назвав водителю адрес, Мария расслабленно откинулась на спинку заднего сиденья и погрузилась в воспоминания…
Подъезжая к фотосалону, Мария весело мурлыкала. Ей не терпелось проявить пленки и отпечатать снимки, чтобы супруги Хейл, проживающие в США, успели получить их к Рождеству. Оба, как она знала, увлекаются архитектурными памятниками, и девушке хотелось сделать им приятное.
Пока в Турине не намечалось особо важных дел, Мария съездила в Милан и запечатлела знаменитый собор, украшенный бесчисленными башенками, статуями и шпилями, огромный квадратный замок Сфорца, служивший когда-то крепостью и резиденцией местных правителей, церковь Санта-Мария делле Грациа с фреской Леонардо да Винчи и другие достопримечательности.
Припарковавшись у небольшого особнячка со скромной вывеской «Кьелли», Мария открыла дверь и, поставив кофр с фотоаппаратурой, сразу же направилась к столу. В первую очередь нужно просмотреть еженедельник: нет ли срочных заданий. Странно, подумала девушка, неужели за время ее отсутствия никто не звонил? Правда, ее секретарь Эмилия отпросилась на несколько дней проведать мать. Ну, а Джордано? Педантичный и аккуратный, брат всегда записывал координаты клиентов и их просьбы. К тому же он обязательно уведомлял сестру, где находится.
Сбросив светло-бежевую куртку, Мария нервно прошлась по студии. Машинально вытащила заколку из тугого узла темно-рыжих волос, и они каскадом рассыпались по плечам. На всякий случай позвонила Джордано домой — телефон не отвечал, хотя часы показывали за полночь.
Вечно он заставляет меня волноваться, в сердцах подумала девушка. То попал в потасовку, когда снимал демонстрантов. То его чуть не изувечили во время бурной стычки бастующих химиков с полицией. То еле-еле унес ноги из ночного клуба — пристанища наркоманов. Зачем так рисковать?
Девушка вздохнула.
Фотосалон, перешедший в наследство Марии и ее брату после смерти родителей, по-прежнему пользовался популярностью. В фамильной профессии младшие Кьелли проявили себя талантливыми мастерами — от заказов буквально не было отбоя. Особенно часто приглашали их на разного рода светские рауты и семейные торжества.
Однако Джордано наскучило однообразие. И он с удовольствием брался за более рискованные дела, стремясь отражать политическую и экономическую жизнь города. И если ему звонили из информационных агентств или газет с просьбой сделать фото из очередной «горячей точки», он немедленно отправлялся на съемки. А вскоре и Мария упросила Джордано брать ее с собой. Для практики, говорила она, вдруг пригодится.
Однажды, когда брат находился в командировке, в студии раздался звонок. Представитель ЮНЕСКО интересовался, не сможет ли синьор Кьелли подготовить фоторепортаж на актуальную тему, которой посвящается выездное заседание организации в Турине, — «Неграмотность как следствие бедственного положения населения в странах третьего мира».
— Да, но синьора Кьелли сейчас нет. — Подумав, Мария решительно предложила: — Я сумею заменить брата. Полагаю, справлюсь.
Договорившись о сроках и гонораре, девушка не колеблясь отправилась в забытые Богом уголки африканского континента. Ее снимки об ужасающей нищете и бесправии коренного населения привлекли внимание мировой общественности и обошли газеты многих стран. Потрясенная неожиданным резонансом, Мария твердо выбрала тернистый путь. Иногда она, захватив неизменный кофр, выезжала на остросюжетные съемки вместе с Джордано, но чаще предпочитала работать одна.
Однако в последний раз, заметив озабоченное лицо брата, Мария, словно предчувствуя беду, сказала:
— Давай, я помогу тебе. Возьми меня с собой, ты же знаешь, профессионально я тебе не уступаю…
— Не волнуйся, сестричка! — нарочито бодрым голосом ответил Джордано. — Задание не труднее обычного, только вот, как говорится, не бабьего ума дело. Потом расскажу. — И, заглянув в ее карие глаза, ставшие от волнения совсем темными, легонько потрепал по щеке…
Встав с кресла, Мария заварила кофе, еще раз позвонила Джордано — тишина. Теперь она горько упрекала себя за то, что, обидевшись на брата, уехала в Милан. Дождись она его возвращения, возможно, сидели бы они сейчас рядышком и разрабатывали бы какую-нибудь новую авантюру.
Марию внезапно бросило в жар. Она скинула свитер, оставшись в трикотажной майке, которая подчеркивала красивую высокую грудь. Девушка опять седа в кресло, вытянув длинные стройные ноги, обтянутые видавшими виды джинсами, и попыталась успокоиться.
Внезапно раздавшийся телефонный звонок подействовал словно удар хлыста. Девушка рванулась к аппарату.
— Синьора Кьелли? — услышала она тихий голос, прерываемый рыданиями.
У Марии сжалось сердце.
— Да, — выдохнула она.
— С вами говорит мать Нино Солонце. Мой сын был с вашим братом, когда… когда… — В трубке раздался безудержный плач.
Девушка замерла.
— Нино только что скончался, — наконец вымолвила женщина. — Выполняя его предсмертную волю, звоню вам. — На другом конце провода наступило тяжелое молчание. — Нино не сообщал подробностей, опасаясь нежелательных последствий… — Синьора Солонцо замолчала, видимо собираясь с силами. — Он сказал только, что дело касалось какой-то крупной операции, связанной с наркотиками. В общем, ребята отправились куда-то на склад, где хранилось это зелье, и должны были заснять тех, кто за ним приедет. Ну и… — Женщина задыхалась от слез. — Покупатели заметили, как в темноте блеснула вспышка камеры. Тут же стали стрелять… Нино тяжело ранили. Привлеченная шумом полиция увезла его в больницу. Ну, а вашего брата, как предполагает Нино, захватили в качестве заложника. Сын считал, что замешана сицилийская мафия… — Голос опять прервался. — Извините, синьора, я не могу продолжать… Нино — мой единственный сын…
