Николь Бернем
Влюбленная в принца
— Мне никогда не удастся понять разницу между плацентой частичной и интимной.
Пиа Ренати постаралась приглушить раздражение. Она прижимала плечом к уху сотовый телефон, прислонившись спиной к узорчатой стене Международного аэропорта в Сан-Римини и перелистывая страницы толстого руководства для беременных. Интересно, как во всем мире женщины без медицинского диплома рожают детей?
И почему именно у нее раздается звонок, когда ее подруге Дженнифер Аллен нужно с кем-то поговорить? Теперь Дженнифер стала принцессой ди Талора и по совету врачей в основном проводит время в постели. Естественно, ее тянет в это время с кем-нибудь поболтать. Лучше всего с Пиа.
Пиа уже привыкла к своей роли палочки-выручалочки. Попав в беду, ее друзья всегда первым делом ищут ее. Как, к примеру, сейчас ее бывшая начальница, с которой они вместе работали в лагере беженцев два года назад. Пиа научилась невозмутимо, будто на пикнике, раздавать беженцам из стран Третьего мира консервы. Без лишних слов оборудовать временные жилища под жарким африканским солнцем. Отвозить жертв военных действий в медицинские учреждения. А кто помогал соединиться любящим сердцам? Все это делала Пиа и никогда не боялась тяжелой работы. И Дженнифер это знала лучше других. Но ублажать беременную женщину, которая вот-вот родит наследника трона Сан-Римини? Это не для нее. Все, что Пиа знает о беременности и о младенцах, она прочла за последний час.
Ее собственная мать никогда не проявляла желания стать образцовой родительницей. Даже плохие родительницы были лучше, чем постоянно отсутствовавшая Сабрина Ренати. Впрочем, не стоит отвлекаться. Дженнифер настаивала, чтобы Пиа сейчас была рядом с ней. И Пиа не могла отказать беременной подруге.
Она перевернула страницу. Следующий раздел руководства, которое ей прислала Дженнифер, открывался черно-белым снимком на всю страницу. Пиа чуть не уронила книгу на пол переполненного аэропорта. На фото была изображена женщина во время родов. Не могут составители таких книг хоть что-нибудь оставить воображению? Да-а. Не хватает им еще додуматься сделать такие снимки цветными.
— Синьорина Ренати?
Пиа еле расслышала бархатный баритон за спиной. Как раз в этот момент система звукового оповещения громко потребовала, чтобы синьор Поницио подошел к белому бесплатному телефону.
Внезапно возникшее ощущение стесненности заставило Пиа захлопнуть книгу. Гул разговоров вокруг нее стих. Все глаза, словно на каком-нибудь конкурсе, сосредоточились на ком-то, стоявшем за ее спиной.
Не оборачиваясь, Пиа поняла, кому принадлежит четкий, оперного тембра голос. За ней пришел не дворцовый лакей, чтобы показать дорогу к пикапу «фольксваген», как она ожидала, а, бесспорно, самый привлекательный для прекрасной половины человечества одинокий мужчина. Принц Федерико Константин ди Талора недавно овдовел. Во всем мире читатели ежедневных газет знали его как Принца Совершенство. Такой известностью он был обязан своей неотразимой средиземноморской внешности, безупречной репутации и благородству.
Проклятье, один-единственный раз после ночного полета у нее не оказалось под рукой мятных освежающих таблеток и мейкапа, чтобы привести себя в порядок, — и вот пожалуйста. Хорошо еще, если он не заглядывал через плечо и не видел, что она читает. Пиа заставила себя улыбнуться и обернулась к деверю Дженнифер. Ко второму человеку среди наследников тысячелетнего трона Сан-Римини.
Прошли годы с тех пор, как она жила дома и говорила на своем родном итальянском с акцентом Сан-Римини. Ей хотелось бы, конечно, поболтать с кем-нибудь, кто мог бы понять язык ее детства, Переброситься шутками насчет политики, услышать слухи о местных знаменитостях. Узнать, какие в моде новые рестораны и танцевальные клубы.
Вид знаменитого представителя княжеской семьи привел ее в замешательство — под 190 сантиметров ростом, в смокинге и свежайшей белой рубашке, умеющий носить их с такой же небрежностью, как кинозвезда, идущая по красному ковру получать академическую награду. Неудивительно, что она едва сумела пробормотать:
— Принц Федерико. Buon giorno. Come sta?
Ради бога, что он здесь делает? Дженнифер ни разу не упоминала, что пошлет Федерико в аэропорт. Статный брюнет с голубыми глазами, принц обладал еще и тем неуловимым качеством, о котором мечтают все мужчины. Харизмой.
Во время свадьбы Дженнифер с кронпринцем Антонио их представили друг другу. Это было полтора года назад. Ошеломленная той краткой встречей, она так нервничала, что, пробормотав положенные любезности, быстро нырнула к банкетному столу. Там сидели ее коллеги из лагеря беженцев Хаффали.
Федерико и его элегантная жена Лукреция (теперь уже покойная), конечно, очаровывали своей приветливостью, но, казалось, парили над праздником, над оживленной атмосферой королевской свадьбы. Лукреция была абсолютной противоположностью Пиа. Высокая, томная, бледная, с темными прямыми волосами и полными яркими губами, с кошачьей походкой и потрясающим чувством стиля, она представляла тот тип женщины, который каждый редактор модного глянцевого журнала мечтает заполучить на свои страницы.
А Федерико… Одно только его присутствие сковывало ее. От его спокойных, уравновешенных движении и жестов веяло силой и уверенностью в себе. И одежда под стать — сшитый на заказ смокинг и лакированные туфли.
И потом эти удивительные скулы… Легко можно себе представить, какой мягкой и нежной окажется оливковая кожа под женскими пальцами.
Пиа прижимала книгу для беременных к своей болотного цвета футболке, которая подходила к брюкам цвета хаки и спортивным сандалиям. Ну почему она не догадалась надеть в дорогу платье! Когда последний раз она виделась с Федерико, на ней было пышное платье, соответствующее высокому званию подружки невесты, и лодочки от дизайнера.
Принц сделал легкий жест рукой. Сопровождавший его атлетического вида мужчина сделал шаг вперед и взял сумку, стоявшую у ног Пиа.
— Спасибо, синьорина Ренати, у меня все в порядке. Если не возражаете, я бы предпочел говорить на английском языке. Я пытаюсь усовершенствоваться в нем. Не часто выпадает возможность попрактиковаться с кем-то, кто прекрасно говорит на обоих языках. Ведь вы провели много времени в Соединенных Штатах, не правда ли?
— Хорошо, пусть будет английский, — кивнула Пиа.
Конечно, она предпочла бы итальянский — для большей непринужденности. Тем более что принц назвал ее синьориной. Так принято в Сан-Римини. И она сразу почувствовала себя ребенком, во всяком случае не такой зрелой, какой чувствуешь себя в тридцать два года.
