Июнь выдался на редкость пасмурным, дождливым и прохладным. Казалось, лето не наступит никогда. Изредка выглядывавшее солнце не успевало прогреть воздух и землю, как тучи вновь закрывали светило, унося надежду на улучшение погоды.
В Библиотеке Британского музея в этот утренний час было немноголюдно. Мэри Кейтл работала на выдаче и приеме книг и, пока образовалось свободное время, наблюдала за читателями. Один сосредоточенно углубился в книгу, другой меланхолично перелистывал страницы, третий что-то быстро-быстро писал в блокноте.
Мэри поежилась от холода и поплотнее запахнула на груди толстую шерстяную кофту, связанную своими руками. В кармане кофты что-то зашелестело. Мэри вспомнила, что, идя утром на работу, вынула из почтового ящика письмо и положила в карман. Она достала письмо, взяла со стола нож для разрезания бумаги, аккуратно распечатала конверт и вынула сложенный вчетверо и издающий приятный тонкий запах листок.
Письмо было от подруги Энн Снайпс. Мэри сначала быстро пробежала глазами по первым строчкам, убедилась, что все в порядке, и тогда уже стала читать внимательно.
За фразами, написанными стремительным почерком Энн, Мэри слышался живой голос подруги. Перед мысленным взором проносились картины знакомых мест, лица знакомых людей. Все было близко и понятно, и Мэри легко представляла себе, что она находится рядом с Энн.
Но, не дочитав письмо, которое вызвало у нее массу воспоминаний, Мэри отложила его в сторону и застыла, задумчиво глядя в пространство.
Из задумчивости ее вывел голос читателя, который тихо, но настойчиво пытался обратить ее внимание на себя. Мэри с трудом переключилась со своих мыслей на просьбу читателя. Она нашла нужную ему книгу по истории древних цивилизаций. Он взял книгу, поблагодарил девушку-библиотекаря, как-то особенно пристально взглянув на нее, и пошел к своему столу.
Мэри посмотрела ему вслед. Прежде чем сесть за стол, он повернулся и снова взглянул на нее. Их взгляды встретились.
Теперь, когда он был не так близко от нее, она смогла его рассмотреть. Высокий, худощавый блондин, одетый в серый пиджак с голубой рубашкой без галстука и темные брюки. Его волосы, как и светло-голубые глаза, ресницы и брови на загорелом лице, казалось, выбелены солнцем и ветрами. Волевой подбородок и плотно сжатые губы выдавали в нем смелого и решительного человека.
Его внешность нельзя было назвать яркой, но она отличалась строгой мужской красотой, которая привлекает многих женщин.
Он сдержанно улыбнулся Мэри, и по его лицу побежали лучики-морщинки — из уголков глаз и губ. Мэри тоже ответила ему мягкой улыбкой и тут же опустила глаза, делая вид, что работает.
На самом деле она взяла читательскую карточку этого господина и прочитала внимательно: Майкл Коллинз, доктор археологии.
А Майкл Коллинз в это время, еще раз бросив взгляд на Мэри, убедился, что первое впечатление его не обмануло. Девушка ему сразу понравилась. Что-то в ней его привлекало, а что — он и сам пока не мог понять.
Внешне она была хороша собой: чуть выше среднего роста, стройная, с большими серо-голубыми глазами, опушенными густыми светлыми ресницами, и с красиво очерченным ртом. Пышные русые волосы ниже плеч перехвачены у затылка тяжелой перламутровой заколкой. Вырез белой блузки подчеркивал плавные линии шеи. Прямая, облегающая бедра темно-синяя юбка, не доходившая до колен, давала возможность любоваться точеными ногами. И даже пушистая шерстяная кофта не способна была скрыть изящество фигуры.
Он обратил внимание также на длинные, тонкие, подвижные пальцы рук. Во всем облике девушки чувствовалась мягкость и плавность.
Но дело было не во внешности. Майкл Коллинз видел немало красивых молодых особ. В этой же девушке было что-то притягательное: может быть, ее скромность и спокойное достоинство, или ее внимательный и доброжелательный взгляд, или нежный голос.
Майклу хотелось познакомиться с понравившейся ему девушкой, но он побоялся, что его попытка будет расценена как примитивное приставание, как неуклюжий флирт. В амурных делах он не был докой, а потому почел за благо углубиться в научную книгу.
Мэри украдкой снова взглянула в ту сторону, где сидел доктор Коллинз, но он уже не смотрел на нее, а с интересом читал огромный фолиант и делал какие-то пометки в тетради. Мэри вздохнула и отвернулась.
Она вспомнила о письме подруги. Развернув листок, нашла то место, на котором остановилась.
Энн писала об общих знакомых и о своей работе в издательстве, выпускавшем книги для детей. Читая веселые, бойкие, остроумные строчки, Мэри узнавала в них свою подругу и невольно улыбалась.
Но главную новость Энн приберегла на конец своего послания. Она сообщала, что скоро выходит замуж, и приглашала Мэри на свадьбу.
Мэри покачала головой. Ну, надо же, какой скрытной оказалась Энн, ничего не писала о своем женихе! Кто же он? Ах, вот: он врач, ему тридцать три года, красивый — кто бы сомневался! — умный, заботливый — а как же иначе! — много поездил по свету, с ним интересно.
Мэри снова покачала головой — в этом вся Энн! Никакой серьезности, никакой основательности! Все у нее с наскока, без глубоких раздумий. Мэри даже немного позавидовала легкому характеру подруги, у которой все получалось просто, без всяких трудностей и переживаний. Вот бы мне научиться так относиться к жизни и к людям!
Но что же еще пишет подруга о своем женихе?
Оказывается, они познакомились во время туристической поездки в Индию. Энн поведала также, что ее Стивен собирается купить небольшой дом, в котором они и будут жить после свадьбы. А в качестве свадебного путешествия уже выбрали поездку в Японию.
Ну что ж, подумала Мэри, это должно было когда-то случиться. Я очень рада за Энни. Только бы она не разочаровалась в своем выборе! Судя по поверхностной характеристике, по-моему, она не очень хорошо знает своего избранника. Впрочем, я могу ошибаться. А с другой стороны, иногда люди влюбляются с первого взгляда, вообще ничего не зная о предмете своей любви, и бывают потом счастливы вместе всю жизнь…
При этой мысли Мэри неосознанно посмотрела в ту сторону, где сидел молодой симпатичный ученый, листавший толстый фолиант.
К Мэри подошла мисс Сэндлер, старший библиотекарь, очень приятная и внимательная особа лет около пятидесяти. Ей нравилась Мэри, и она всегда не прочь была поговорить с ней о литературе. Сейчас лицо мисс Сэндлер выражало озабоченность.
— Дорогая мисс Кейтл, вы нездоровы? Вы так бледны сегодня, — шепотом, чтобы не мешать читателям, проговорила она.
