I. Судьба?
"От этой муторной юности, горького детства,
Странных взрослых идей
Мне предстоит бежать, чтобы согреться."(1)
Я снова бреду по празднично украшенной улице, черпая снег разбитыми кроссовками. Новый год… Мишура, гирлянды, еловые лапы… Чужой праздник. Чужой. На своём — не едят картошку, не считают копейки, чтоб хватило на хлеб.
Домой мне не хочется. Есть ли у меня дом вообще? Вот вечно пьяная мать, постоянно хватающаяся за широкий солдатский ремень, есть. Есть её противные и мерзкие хахали, которые норовят прижать меня в тесном уголке. Это — есть, а дома — нет. И праздника не будет.
Я помню, когда они были — светлые, волшебные. Тогда был жив отец.
"А доктор сказал: "Не спасти" -
Губы черны от копоти."(2)
Стена. До неё доли секунды, я даже руль вывернуть не успею. Вся жизнь перед глазами. А что в ней было-то, чтоб вспоминать?
Удар. Скрежет сминаемого металла. Больно… Дышать больно…
"Пусть он не будет рыцарем,
Но пусть он придет за ней."(3)
До этого я никогда не подбирал голосующих, но сегодня весь день был наперекосяк. Почему я затормозил? Пожалел насквозь мокрую девчонку, прыгающую под дождем? Потом я начну верить в Судьбу, а пока я злой и голодный.
— До Интернациональной подбросите?
Я мысленно прикинул, какой крюк давать на окраину и собрался повежливее отказать, но черт меня дернул посмотреть в глаза этой девице. Кота из "Шрека" помните? Вот такие же глаза были у неё.
— Садись.
— Только… — девушка всё еще торчит под дождем, — у меня денег почти нет.
— А у меня сегодня день добрых дел — грехи замаливаю. Садись, довезу.
— И много грехов? — спросила она, устраиваясь на соседнем сидении и пристегиваясь.
— Как раз на крюк до Интернациональной.
Девушка улыбнулась. Нет, она явно старше, чем мне показалось. Двадцать пять?
— Меня Майя зовут, а вас?
— Владислав. Но лучше Влад. И не выкай… Попутчица.
— Не стану… Спаситель.
— И от чего же я тебя спас?
— От торчания под дождем поздним вечером, на окраине неблагополучного района.
— Возникает вопрос — что же ты делала в неблагополучном районе?
— Отношения выясняла и на жизнь зарабатывала, — Майя демонстрирует кулак с содранными костяшками. Та-а-ак…
Девушка заметила мою реакцию и хихикнула.
— Да каскадер я! А на стадионе снимали сегодня. И какая-то сволочь увела у меня сумку. Расслабься. И на будущее: если бы у меня были черные мысли, я бы села не рядом, а сзади. Удавка, нож, пистолет — это все удобнее с заднего сидения.
— Дивные разговоры мы ведем. Кстати, первый раз вижу девушку-каскадера.
— Тема разговора — это специфика работы. А каскадер я уже не настоящий, а на пенсии.
— Не рановато?
Майя помрачнела.
— Рановато. Но так получилось. А чем ты по жизни занимаешься?
— Скучной бумажной работой. Начальник службы безопасности в "Стройкоме".
Майя присвистнула:
— Не слабо! И это бумажная работа?
— Ну да, — пожал я плечами, — в основном это куча писанины. Никакой героики.
На светофоре я её наконец разглядел, насколько это возможно в полумраке салона. Стройная, светлокожая и темноволосая. Косметики нет совсем, зато в левом ухе аж три сережки. А хорошенькая ведь. Очень.
— Как ты домой-то попадешь? Или ключи не в сумке? — спросил я.
— В сумке. Но квартирная хозяйка живет в том же подъезде — у неё есть запасные.
М-да. Мало нынче платят каскадерам, если им приходиться снимать квартиру у черта на рогах.
Остаток дороги прошел под пустую болтовню ни о чем.
— Спасибо! — девушка чуть помедлила прежде, чем захлопнуть дверцу.
— Не за что. Я зарабатывал плюсики к карме.
Всё-таки я дождался пока стройная фигурка в черном скроется в подъезде обшарпанной девятиэтажки, выходящей прямо на проспект. Потом узрел вывеску супермаркета и вспомнил, что дома пустой холодильник. Стоянка перед маркетом забита, джип пришлось бросить прямо во дворе. Да ладно, тут только дорогу перейти — не развалюсь.
Затарившись набором холостяка, которым являюсь уже два года (не могу сказать, что мне это нравится, но график работы… А девиц для необременительных постельных отношении хватает) мирно потопал к машине, мечтая выкурить сигаретку и добраться уже до дома. Внимание моё привлекла ссутулившаяся фигурка на лавочка около подъезда. Майя.
— Ты почему здесь?
Она обернулась.
— Хозяйки дома нет. Видимо у дочери ночевать осталась. А где она живет — я не знаю. Ты почему не уехал?
Я кивнул на супермаркет, чертыхнулся про тебя, присел рядом с девушкой и закурил.
— А угостить даму сигареткой? — поинтересовалась Майя.
— Курить вредно, — авторитетно заявил я, щелкая зажигалкой у её сигареты.
— Это мне говорит человек, который сам курит.
Я усмехнулся. Что-то мне мешало уйти. Девчонка мне никто, я ничем не обязан, но бросить её в темном дворе в мокрой куртке не позволяла совесть. Или еще что-то.
— Может подруге позвонишь? Не здесь же ночевать.
— Нет у меня подруг. В этом городе. Не обзавелась. Ладно, до утра каких-то часов девять, — как-то уныло прозвучало.
И я решился.
— Поехали.
— Куда? — она недоуменно посмотрела на меня.
— Ко мне. Приставать не стану, я не маньяк.
— Ты… Серьезно? Влад, спасибо, но ты ничем мне не обязан и…
— Майя.
— Я не хочу тебя обременять…
— Май, ты никого не обременяешь. Квартира у меня большая, захочешь — до утра и не встретимся. Ну куда ты без ключей и денег? Правда тут ночевать станешь? Промокла ведь. Что с тобой утром будет? Соглашайся.
Молчит.
— Майя, ну не маньяк я! Чем хочешь поклянусь.
— Бог с тобой.
Я почему-то обрадовался.
Возле моста, уже у самого моего дома, Майя стала задремывать. И она собиралась всю ночь на лавочке провести! Черт… Что со мной такое?
— Подъем!
— Уже? — пробормотала девушка, но всё же из машины выбралась и беззастенчиво потянулась.
Я нервно сглотнул, засмотревшись на идеальное тело. Э нет! У меня просто акт доброй воли!
Первым делом я отправил Майю в душ, снабдив шортами, забытыми еще моей бывшей супругой и собственной футболкой.
Готовить я умею. Но не люблю. Лень, да и не для кого, если честно. Сам я питаюсь тем, чем в четверг забивает мой холодильник приходящая домработница. Но сейчас она в отпуске, и мне волей-неволей приходиться обходиться полуфабрикатами. Или… Впрочем "или" случилось только сегодня. Надеюсь, Майя не вегетарианка.
— Тебе помочь?
Светлые ангелы! Мешковатая футболка скорее подчеркивала, чем скрывала. Абсолютно прямые волосы красиво спадали на плечи, а длинные ножки… Обалдеть! Такую красоту грех прятать. Куда там тем моделькам с их анорексией! Там же ни груди, ни задницы!
— Да я закончил почти…
Поняла. Усмехнулась и присела на угловой диванчик. И бесконечности свои вытянула. Бедный я.
— Тебе идет этот фартучек, — тихо хихикнули за моей спиной.
— Мне самому нравится, — ну а что я еще скажу? Ростом меня Бог не обидел, плечи и мышцы — это профессиональное поэтому бело-розовый клетчатый фартучек в рюшах, да еще и завязывающийся пышным бантом чуть повыше… Пятой точки. Ну, поздно бабушка пить "Боржоми" — почки уже отвалились.
— Я всё жду стандартных вопросов.
— Это каких же? — спросил я, выключая плиту.
— Кто? Что? Откуда? Так же в программу должна входить моя краткая биография. Неужели тебе неинтересно, кто сидит у тебя на кухне?
Я хмыкнул.
— На моей кухне сидит очень красивая девушка, а что касается биографии… Майя, если мне надо будет, я и так всё узнаю — профессия в кровь въелась. Захочешь — расскажешь сама.
— Всё-таки ты странный… Мне-то спрашивать можно?
— Если хочешь.
— Хочу.
— Не вопрос, — я наконец оборачиваюсь. — Только поужинаем, и допрашивай.
