1
Сорокаградусная жара не спадала уже вторые сутки. Казалось, стоит зажечь спичку, и раскаленный воздух взорвется. В Каире такая погода держалась почти все лето. Французские археологи с тоской смотрели на чистое, без единого облачка небо и вспоминали родной Париж, где дождь был незаменимым атрибутом июня.
Когда Элен предложили поехать на практику в Египет, она восприняла эту идею с энтузиазмом. Ей не терпелось попасть в долину фараонов, увидеть знаменитые пирамиды и, конечно же, покататься на верблюде. Однако Франсуа, ее новый парень и руководитель экспедиции, был настроен менее оптимистично.
— Вряд ли у нас будет время на развлечения, — сразу предупредил он. — Мы, как кроты, зароемся в землю и будем копать до тех пор, пока не найдем что-нибудь необычное.
Но Элен это нисколько не опечалило. Рядом с Франсуа она была готова на все: переносить жару и неудобства походной жизни. А больше всего на свете девушка хотела, чтобы ее любимый отыскал какую-нибудь не открытую гробницу.
Но прошла неделя, за ней вторая, а кроме нескольких черепков группа ничего не обнаружила. И вот однажды, когда все уже опустили руки, Франсуа натолкнулся на необычайные фрески.
— Да это же усыпальница великого Рамзеса! — воскликнул он, внимательно оглядывая росписи на стенах. — Новое царство, второй-третий век до нашей эры!
Но вскоре выяснилось, что усыпальница полностью разграблена. И как не старались археологи отыскать какую-нибудь вещицу, принадлежавшую фараону, у них ничего не получалось. Однако Франсуа не отчаивался.
— Это ничего, — говорил он. — Представляю, как все удивятся, что наша, никому не известная группа, открыла такое…
С тех пор молодые люди круглые сутки исследовали усыпальницу. Элен помогала Франсуа, чем могла. Она с не женским упорством просматривала сантиметр за сантиметром и садилась отдыхать только тогда, когда валилась с ног от усталости. Но больше всего девушка любила слушать рассказы Франсуа о Египте. Об этой прекрасной стране он мог говорить часами.
— Если мы приблизимся к Египту со стороны Средиземного моря, мы увидим низкий песчаный берег с узкой лентой прибоя, а затем покрытую тростником заболоченную долину, — с воодушевлением рассказывал Франсуа. — Она разделена на множество частей рекой Нил. При приближении к морю река становится похожей на руку с растопыренными пальцами. А если мы посмотрим на долину с высоты птичьего полета, то увидим, что она напоминает полураскрытый веер или перевернутую вверх ногами четвертую букву греческого алфавита — дельту. С древних времен долину Нила так и зовут — Дельта. К югу Дельта сужается, и к Нилу подступают пески Аравийской и Ливийской пустынь.
— Пустыня, — вздохнула Элен. — Как это романтично… Я жду не дождусь того момента, когда мы съездим к бедуинам и проведем ночь под открытым небом. Я ни разу в жизни не каталась на верблюде.
— Дались тебе эти верблюды! — отмахнулся Франсуа. — Между прочим, древние египтяне боялись пустыни. Они считали, что именно тут живут злые духи и демоны, отнимающие жизнь, и правит ими могучий и безжалостный бог песчаных бурь и ураганов Сет.
— Бог Сет?..
— Да, он присылает раскаленный ветер, сжигающий посевы и осушающий колодцы, начинает кровопролитные войны и возглавляет походы жестоких врагов на земли Египта. Но бессильно его колдовство перед водами Нила.
Элен обхватила коленки руками и с обожанием посмотрела на Франсуа. Когда у него так загорались глаза, девушка знала, что сейчас последует самое интересное.
— В глубине африканского континента начинает свое течение Белый Нил — самая длинная река на земле, — Франсуа вскочил на ноги и принялся расхаживать взад-вперед. — На пути к морю впадают в него тысячи мелких речушек и ручейков, текущих с гор Эфиопии. И когда в конце мая в горах начинают таять снега, вода в Ниле поднимается и заливает поля и долины. К ноябрю река возвращается в свои берега, оставляя на полях слой плодородного ила. Если же из-за засухи воды Нила не разливались и не поили живительной влагой поля и пастбища, в Египте наступал голод. Высыхали посевы, погибал скот, песок засыпал колодцы и каналы, пустели многолюдные города.
— Знаешь, Франсуа, мне кажется, что в этом году тоже будет засуха. — Элен смахнула со лба капельки пота. — Такая жара, что хочется искупаться в ледяной воде.
Парень негромко рассмеялся.
— Смешная ты, Элен.
— Почему смешная? — удивилась та. — От этой духоты у меня кружится голова, и иногда я думаю, что за то, чтобы окунуться в священные воды Нила, я отдала бы половину своей жизни.
— Ты права в том, что древние египтяне считали воды реки священными и называли свою страну «даром Нила». По берегам рос зеленый тростник. В его зарослях водилось множество птиц, в тихих заводях с прогретой солнцем водой нежились крокодилы и бегемоты. Из пустыни приходили утолить жажду львы, пантеры и гепарды, а также их обычная добыча — антилопы и газели, дикие ослы, страусы и жирафы.
— Что-то я не встречала здесь ни одного гепарда или антилопы, — хихикнула Элен.
— Со временем эти звери исчезли, — вздохнул Франсуа. — Их можно увидеть лишь в зоологических садах и на древних рисунках… Но в те времена они в изобилии водились на берегах великой реки.
После такого лирического отступления Элен взялась за работу с прежним энтузиазмом. Не прошло и получаса, как девушка обнаружила под слоем песка небольшой блестящий предмет.
— Франсуа! — воскликнула она, вытаскивая свою находку на свет. — Кажется, я что-то откопала.
Франсуа мгновенно подскочил к девушке и склонился над находкой. Очистив блестящий предмет от пыли, молодые люди увидели небольшую брошь, сделанную в виде орла.
— Да это же бог солнца Ра! — обрадовался Франсуа. — Видишь его распластанные крылья и тело, похожее на амфору… А голова напоминает голову грифа.
Он с восхищением посмотрел на Элен.
— Я начинаю верить, что ты приносишь мне счастье. Вначале никому не известная усыпальница, а сейчас вот это, — Франсуа нежно погладил находку.
Элен ласково улыбнулась.
— Но мне кажется, что стоит немедленно отправить наше сокровище в Париж, — вдруг деловито произнес Франсуа. — Я не могу точно определить время, а в Институте Египта это сделают в два счета.
— Ты хочешь сказать, что мы сегодня же вылетаем? — удивилась Элен,
— Не мы, а ты…
— Я?..
— Да. — Франсуа нежно потрепал девушку по щеке. — Думаю, ты в два счета обернешься.
