Когда поцелуя мало - Лиз Филдинг

— Убийца!

Первой реакцией Люсьена Грея на яростный стук в парадную дверь было проигнорировать его. Он уже отклонил, конечно, очень вежливо, все приглашения местного бомонда — от викария до председателя приходского совета — открыть летний праздник или вступить в клубы бриджа, крикета и тенниса, более того, нашел отвертку и снял дверной молоток. Чтобы не беспокоили.

Однако это был не тот вежливый стук кого-то, кто надеялся вовлечь его в очередное благое дело местного значения. Сейчас стучали достаточно сильно.

Обеспокоенный тем, что на улице, возможно, случилась авария и есть жертвы, он сжал кулаки, унимая дрожь в руках, заставил себя встать из-за стола и подойти к входной двери, где столкнулся с разъяренной женщиной, швырнувшей ему в лицо пучок увядающей растительности. Что ж, жалеть о том, что решил открыть дверь, поздно.

Но он не обязан терпеть оскорбления от какой-то сумасшедшей. На ней были рабочие штаны, видавшие лучшие времена. Белокурые волосы выбивались из-под платка. С красными разгоряченными щеками она выглядела так, словно сошла с плаката «Все для Победы» 1942 года.

Он отступил, намереваясь закрыть дверь, но она успела поставить ботинок, мешая сделать это. Пока Люсьен рассматривал ее, от него откололся комок засохшей грязи, рассыпавшийся в пыль и покрывший полированную поверхность пола в холле.

— Что вам надо?

— Я живу в соседнем коттедже, — заявила она. — И ты опрыскал мой сад ядом. Посмотри на это!

Она потрясла перед его лицом увядающими растениями.

Эта сумасшедшая ругалась из-за крапивы?

— Да это же крапива. Обыкновенная увядшая крапива.

— Это двудомная крапива, среда обитания и источник пищи для красного адмирала, павлина и маленьких черепаховых бабочек.

— Возможно, ты не заметила, но здесь сотни видов крапивы.

— Если посмотришь внимательно, — она оборвала его на полуслове, — увидишь, где гусеницы во время окукливания сплели вокруг себя шелковые коконы. — Она указала на один из увядших листьев. — Это красный адмирал. Точнее, был бы красным адмиралом, если бы участок с крапивой не опрыскали средством от сорняков.

— Прости, но если бы ты была свидетелем некоторых зверств, которые видел я, не плакала бы из-за нескольких бабочек.

— Прости? Такое простое слово. Правда, бессмысленное в тот момент, когда ты добавляешь к нему «но».

Конечно, она права, но он не собирался пускаться в семантику, а просто хотел, чтобы незваная гостья ушла. И спасение пришло из неожиданного источника. Он уловил движение среди увядших листьев.

— Разве это не гусеница? По-моему, выглядит очень живой.

Женщина присмотрелась.

— Что? О боже, это маленький панцирь. И их будут десятки.

— И явно очень голодные.

Она уставилась на него.

— Очень голодные! А ты своей химической атакой только что уничтожил их источник пищи.

— Да как ты смеешь!

— Смею!

Она не отступала. Напротив, приблизилась еще, не сводя с него темно-синих глаз. Большие, с длинными ресницами, очень темно-синие глаза взорвали память. Воспоминание о вспышке боли. В другое время, в другом месте. Он отступил, вскинув руку в защитном жесте.

— Мистер Грей?

Жгучий укол крапивы по руке вернул в настоящее. К женщине, растревожившей его. Она стояла очень близко, держала его руку в своей, от нее и ее одежды исходил острый аромат свежих трав и сладость лаванды. Он мог ощутить мягкое тепло, пробуждающее к жизни его онемевшее тело.

— Люсьен?

Ее рот, мягкий, розовый, манящий, был близко от его собственного. Она прижималась к нему, поддерживая его. Непонятно, как это произошло, но их губы встретились в каком-то бессмысленном поцелуе, который буквально искрил.

Он был где-то в другом месте. Земля дрожала, он задыхался и знал, просто знал, что должен держаться этой женщины, спасти ее.

— Мистер Грей…

Дрожь пробежала по телу, когда он вернулся в деревню Котсуолд, где тишину нарушало лишь отдаленное эхо кукушки.

— Ты в порядке?

Сумасшедшая поклонница крапивы смотрела на него с неподдельным беспокойством. Он только что поцеловал ее так, будто грянул конец света, а она спрашивает, все ли с ним в порядке? Ни возмущения, ни хлесткой пощечины.

Может, все это только в его воображении?

Воспоминания пришли как гром среди ясного неба, не похожие ни на что, что он когда-либо испытывал.

— Все в порядке. Я задел крапиву и получил ожог. Моя вина.

Она молча смотрела ему в глаза, потом перевела взгляд на уродливый шрам на внутренней стороне его руки, мертвенно-бледный на фоне выцветшей желтой кожи, годами подвергавшейся воздействию солнца. Его автоматической реакцией было отстраниться и прикрыть шрам, но она крепче сжала его руку.

— Не надо тереть!

— Ничего страшного. Старая рана.

Она по-прежнему держала его за руку, будто ожидая чего-то большего. Он не стал вдаваться в подробности.

— Я говорила об ожоге. Если что-то делать, будет только хуже. Надо подождать минут десять, а потом просто промыть теплой водой с мылом.

— А у тебя не найдется какого-нибудь лекарственного растения, помогающего при жжении?

Он вложил в вопрос весь сарказм, на который был способен, отчаянно желая сбежать, вернуть самообладание и контроль. Она отпустила его руку.

— Боюсь, их постигла та же участь, что и крапиву.

— Мне жаль.

На этот раз он говорил искренне. И сожалел, что встал из-за стола, открыл дверь, выбрал Лоуэр-Хотон в качестве убежища. Дауэр-хаус, часть большого поместья, стоял изолированно на окраине деревни.

— Говорят, соседний коттедж пустует.

— Пчелы, бабочки и насекомые всегда живут на одном месте. — Она тряхнула головой, одна прядь выбилась из-под платка, девушка нетерпеливо заправила ее за ухо. — Я бы поступила по-соседски и позвонила, чтобы представиться, когда вернулась домой, но меня предупредили, что посетителей ты не жалуешь.

— Я здесь работаю, — пояснил он. — И у меня нет времени на общение.

— Понимаю. И даю слово, что не буду стучаться в дверь, чтобы одолжить чашку сахара.

— Я его не использую.

— Может, и стоило бы. — Ее губы дрогнули, но она сдержала улыбку. — Он не очень полезен для здоровья, но чертовски эффективен против сорняков.

— Судя по тому, что я видел в твоем саду, средство от сорняков должно быть на первом месте в твоем списке покупок.

— Прошу прощения?

— Ты должна признать тот факт, что твой сад немного…

Поняв, что его втягивают в нежелательный разговор, он остановился.

— Ну, — подталкивала она и, не дождавшись ответа, добавила: — Наверняка ты хотел сказать «заросший», а?

— Ты специально так