Зубной Фей - Изольда Рыбкина

Знаете ли вы, что такое стоять у дверей пыточной, при этом уже страдая от тех мук, которые предстоят в её стенах? А может меня там ждёт нечто еще более страшное? Неизвестность, помноженная на, вероятно, преувеличенные детские воспоминания, пугает до коликов в животе. Хотя и они не забивают ту боль, которая словно простреливает мне голову еще со вчерашнего вечера.

Да, я у двери стоматологии.

Последний раз я была здесь в начальной школе, когда у меня никак не выпадали молочные зубы, а коренные уже вовсю стремились показать себя миру. Как в жутком кошмаре помню страшные инструменты в руках истязателей в белых халатах. А их тогда, точно помню, было несколько. Одна толстая тетя с пальцами-сосисками лезла ко мне в рот с какими-то огромными щипцами. Вторая, помоложе, держала мне голову и руки, которыми я, естественно, пыталась защищаться. Но всё бы ничего, но ведь была еще и третья — худощавая тетка со скрипучим голосом. Эта, в отличие от первых двух, поставила себе цель уничтожить меня морально, ходя вокруг и приговаривая: «Такая взрослая и так орет! А как же ты рожать собираешься?!».

Рожать я в 9 лет точно еще не собиралась, и, благодаря той психологической «поддержке», к своим нынешним двадцати двум так и не вернулась к этому вопросу, обретя две фобии — стоматологии и роддома.

И вот я уже пятнадцать минут стою на морозе у дверей своего первого персонального ада.

Чего я тут так долго стою, спросите вы. Да потому что со вчерашнего вечера я не сомкнула глаз, испробовав помимо медикаментозного способа все народные рецепты избавления от боли. Ничего не помогло значительно. Лишь на некоторое время переставало «стрелять в мозг», не забывая при этом разрывать на части десны. Устав бесцельно слоняться по комнате, я собралась и приперлась сюда за полчаса до открытия.

«Зато первой буду, — успокаивала себя, пританцовывая на покрытом льдом тротуаре перед крыльцом бесплатной клиники. — Номерок получу и сразу в пыточную. Быстрее начнем, быстрее закончим».

Ну, а как еще себя успокоить?

В стеклянном холле мелькнула чья-то тень, и спустя пару минут двери открылись изнутри, являя… о нет! Ту самую тетю, которая угрожала мне родами двенадцать лет назад. Да ну не может быть! Может, просто похожа?

— Чего стоишь тут? Проходи, раз пришла, — противный скрипучий голос развеивает все сомнения. — Без бахил не пущу!

Ясно: за десять лет тетка на повышение пошла — теперь её посадили облаивать всех, кто собирается на халяву хапнуть здоровья. Зачем я только не пошла в платную? Сидела бы сейчас… дома. И ждала, когда откроется хоть один из частных стоматологических кабинетов, которые в нашем городе почему-то работают только с девяти часов.

А я до девяти могу не дожить. Поэтому я на дрожащих, то ли от холода, то ли от страха, ногах вхожу в здание, где совсем скоро решится моя судьба.

На удивление тут не так страшно, как я себе представляла. Со времени моего последнего визита сюда тут многое изменилось. Стоит признать — в лучшую сторону.

«Они просто усыпляют бдительность, — отвечаю своим же мыслям. — Эти персиковые стены и мягкие сиденья вовсе не гарантируют приятное времяпрепровождение в кабинетах этого заведения».

— Шпулько Юлия Сергеевна, — подтверждает мои подозрения уже с самого утра уставший голос работницы регистратуры. — Когда был последний визит? Карточка у нас или будем заводить?

— Была у вас в третьем классе, — растерянно бормочу в маленькое окошечко большого панорамного окна.

— Школьница? — поднимает на меня недовольный взгляд из-под узких компьютерных очков регистраторша и, не давая возможности ответить, видимо, считая, что ответ она уже получила, оценив меня своим презрительным рентгеном, продолжает: — паспорт родителей давай, детские номерки выдаем сегодня только с обеда…

— Подождите, подождите, — спешу всё-таки объясниться. — Мне взрослый номерок.

Раздраженно пролистав паспорт на первую страницу и убедившись в достоверности полученной от меня информации, женщина нехотя встает со стула. В этот момент слышится то ли скрип, то ли стон облегчения, который издает стул, и я понимаю, почему — формы регистраторши ниже обозримой в окошко линии резко увеличиваются, отчего она сильно напоминает айсберг, который медленно, прихрамывая на ногу, движется в сторону огромных стеллажей с карточками пациентов.

К зубной боли примешивается странное чувство стыда — будто я тут приперлась, когда меня никто не звал, да еще и заставляю женщину с больной ногой двигаться. Прогнать эти мысли не дают и люди за моей спиной, которые осуждающе сопят мне в затылок, попеременно громко вздыхая, демонстрируя своё недовольство.

Спустя десять минут получив, наконец, заветный номерок, я направляюсь в практически пустой коридор. Так как я была в очереди первой, то посетителей кроме меня здесь не видно, только врачи в разноцветных халатах снуют туда-сюда, здороваясь и переговариваясь на ходу. Атмосфера вполне дружелюбная и могла бы даже внушать успокоение, если бы не усиливающаяся в тепле боль. Шутки и смех сотрудников меня совсем не расслабляют, даже наоборот — хочется крикнуть: «Эй! Кто тут принимает в смотровом кабинете? Сделайте уже мне укол что ли какой-то, только уймите невыносимую боль!».

Но крикнуть не получилось бы чисто физически. Челюсть начало сводить с каждой секундой всё сильнее, так что, когда меня у кабинета спросили, начался ли прием, я вместо слов смогла промычать что-то нечленораздельное.

— Шпулько, войдите, — раздалось наконец из-за двери, и я поспешила последовать этому приказу.

— Восьмерка лезет слева, — как само собой разумеющееся констатирует врач, высокая блондинка лет тридцати. — На удаление.

— К-к-как удаление? — хотела спросить я, но что услышала доктор, не знаю.

— Проходите в восьмой кабинет, — сунув мне в руку какую-то бумажку и мою карточку, быстро переключается на прерванный разговор с медсестрой. — Следующий!

Удаление… Удаление. Удаление!!! Первое желание — сбежать и никогда сюда не возвращаться. Но только я начала накидывать пальто, как резкая боль пронзила всю левую сторону, отдаваясь даже в мизинце правой ноги. Стерев слезы рукавом ненадетого до конца пальто, я пошла искать восьмой кабинет…

«Коновалов Вениамин Викторович. Стоматолог-хирург»

Коновалов… Фамилия как по Чехову. Завалит меня этот Вениамин, как лошадь, одним ударом в челюсть… А он еще и Вениамин Викторович. Ему наверняка с таким именем и помощник не понадобится. Ну, тот, который будет мне мозги