— Нам еще многое нужно обсудить, мисс Линдсей. Но через полчаса мне должны позвонить в отель по очень важному делу, так что сейчас я уйду, однако после обеда я вернусь, чтобы продолжить этот разговор. А у вас пока будет время серьезно обдумать ваше положение и взвесить все преимущества моего предложения.
Такая наглость вообще лишила Кэролайн дара речи. Она молча проследила, как он сел в машину и уехал, даже не оглянувшись.
Их разговор занял не более получаса, но Кэролайн казалось, что он длился целую вечность, а она испытала настоящую бурю эмоций. Ей еще никогда не приходилось встречать человека, сила личности которого оставила бы ее выжатой словно лимон. Она удостоверилась, что Вито по-прежнему безмятежно играет в саду, убедилась, что ему не скучно, вернулась в комнату и устало опустилась на кушетку, где только что сидел Доменико Викари. Его присутствие все еще ощущалось в комнате. Легкий аромат лосьона после бритья и сигареты, которую он курил, ударил Кэролайн в ноздри. Ее негодование уже улеглось, и она принялась спокойно обдумывать сложившуюся ситуацию.
Последние слова Викари все еще звенели в ее ушах. Имеет ли она право лишать Вито возможностей, которые ему может дать богатая семья Викари? Кэролайн прикусила губу, представив, какое незавидное будущее ждет его — сына человека, на которого уже нельзя возлагать никаких надежд, и матери, которая бросила его после рождения. Ее вновь охватила горечь, когда она подумала о бессердечном поступке Доринды. Месяцы, прошедшие со дня ее побега, немного смягчили боль, и хотя Кэролайн пыталась найти оправдание ее поведению, порой ей было до слез обидно.
От Доринды за все это время пришло одно письмо, в котором она сообщила, что уезжает из Англии. И ни слова о ребенке, беспокойства о том, как там Кэролайн справляется с ним одна без денег. Помощь, которую она обещала, так ни разу и не поступила.
Кэролайн уже сходила с ума от отчаяния, когда однажды утром к ней явился мистер Уилкинс.
У него был такой довольный и важный вид, словно он только что провернул выгодную сделку. Удовлетворение сквозило даже в голосе адвоката, когда он обратился к Кэролайн в напыщенной, старомодной манере:
— Обстоятельства сложились весьма счастливо, мисс Линдсей. Помните, я упоминал об акциях, принадлежавших вашему покойному отцу? С большим удовольствием сообщаю вам, что в данное время они пользуются огромным спросом и я уже получил выгодные предложения от заинтересованных клиентов. Дело в том, что компания, в которую вложил деньги ваш отец, произвела продукт, пользующийся большим спросом, вот цены на акции и подскочили. Думаю, со временем вы получите небольшое состояние от ваших вложений.
Мистер Уилкинс в предвкушении радостно потер руки, но его радость сменилась изумлением, когда Кэролайн стала настаивать на немедленной продаже акций. Адвокат тщетно умолял ее передумать и подождать, пока их цена не возрастет, но она решила, что это посланная свыше возможность получить немного денег, и была непреклонна. Мистер Уилкинс нехотя подчинился. Кэролайн не пришлось продавать часть бесценной коллекции отца, и она смогла купить новую одежду Вито. Но теперь на ее счете осталась столь ничтожная сумма, что Кэролайн в панике думала о том, как им с Вито жить дальше.
Она взглянула на часы и вспомнила, что пора купать ребенка. Вито весело смеялся и расплескивал воду, когда вновь появился Доменико Викари.
Услышал смех, Доменико взбежал по лестнице и появился на пороге ванной как раз в тот момент, когда Кэролайн вытаскивала ребенка из воды. Доменико впервые по-настоящему увидел малыша, и на его лице внезапно появилась широкая, почти мальчишеская улыбка.
— Позвольте мне. Пора нам получше познакомиться, — проговорил он, протягивая к ребенку руки. И, искоса взглянув на Кэролайн, добавил: — С вами мы будем улучшать наши отношения позже.
Его дерзкие смеющиеся глаза внимательно оглядели ее фигуру. Кэролайн вспомнила, что на ней узкие джинсы, а блузка без одной пуговицы, которую оторвал Вито. Она вспыхнула и чуть не топнула ногой от ярости, сообразив, что Доменико нарочно ее провоцирует. «Этот человек говорит со мной так, словно он цезарь, а я рабыня», — с негодованием подумала Кэролайн, испытывая к нему неприязнь.
Вито уделил человеку, о котором она только что с такой яростью думала, гораздо больше внимания. Он радостно захихикал в его сильных руках, не скрывая, что ему по душе новоявленный дядя. Доменико, кажется, тоже был доволен.
В этот момент полотенце соскользнуло с плечика мальчика, и Доменико с удивлением увидел на розовой коже маленькое родимое пятно в форме сердечка.
— Родинка… Она у него с рождения?
— Да. Доктор Томас первым ее заметил. Сказал, что она идеальной формы…
Доменико передал Кэролайн ребенка, тяжело вздохнул и на мгновение прикрыл глаза ладонями, словно получил тяжкий удар, от которого не сразу мог оправиться. Потом, взглянув на изумленное лицо Кэролайн, хмуро пробормотал:
— Ладно, мисс Линдсей, я убедился — это ребенок Вито. У всех мужчин в нашем роду на плече такая же родинка. Это не может быть простым совпадением.
Выходит, до этого момента он подозревал, что этот ребенок может быть не от его кузена? Кэролайн чуть не задохнулась от гнева, оскорбившись за Доринду. Значит, он считал ее распущенной девицей, способной переспать с кем угодно?
Свирепо уставившись на Доменико, она с ненавистью проскрежетала:
— Вы самый омерзительный человек, какого я только встречала!
Если злость Кэролайн его и удивила, то он не подал виду. Лишь слегка приподнял брови, глядя на ее пылающие щеки и блестящие от гнева глаза. Затем холодным, небрежным жестом указал на маленькое, поникшее тельце малыша, который храбро боролся с приступами сонливости.
— Вам лучше отнести этого молодого человека в кроватку, мисс Линдсей. Потом переоденетесь в платье, если у вас оно есть, и мы сможем спокойно поговорить.
Кэролайн собрала вещи Вито и покинула Доменико с высоко поднятой головой.
Ее щеки по-прежнему горели, когда она соображала, во что бы одеться. Единственной пригодной вещью оказалось застиранное хлопковое платье непонятного цвета, которое Кэролайн никогда не нравилось, и она старалась не надевать его до тех пор, пока с ее платьями не стало совсем плохо. К счастью, оно единственное не выцвело, как другие. Ни минуты не сомневаясь в том, что если платье Доменико не понравится, то он тут же выскажет ей свое мнение, она натянула его, быстро причесала волосы и стала медленно спускаться по лестнице.
Его презрительного взгляда было достаточно, чтобы Кэролайн пожалела, что не оставила без внимания его наглый приказ переодеться. Но девушка быстро взяла себя в руки. «Кэролайн Линдсей, какая же ты дура! Какое тебе дело, что он думает о твоей одежде? Этот человек твой враг, не забывай!»
