Элла постоянно уверяла себя, что совершенно не интересуется, где живет ее мать со своим мужем, экс-любовником, но все равно спросила:
— А вы что, мистер Элтхауз, местный? Вот уж не подумала бы! И вам, видимо, по вкусу такая жизнь?
— Что вам до моих вкусов? — прервал ее Элтхауз. — Но, в принципе, здешняя жизнь меня вполне устраивает.
— Рада за вас. — Элла не скрывала сарказма.
Элтхауз отплатил ей тем же:
— А я рад, что наконец достигнуто взаимопонимание.
Затем он кивнул головой в сторону океана и спросил:
— Вы ведь собирались купаться?
— Я? Нет, — быстро ответила Элла.
— Жаль. Я мог бы составить вам компанию, — протянул Элтхауз. — Плавать одной опасно. Разве вас не предупреждали?
— Опасно для кого? — не без язвительности в голосе спросила девушка.
До чего же он надоел! Неужели теперь навечно утрачено удовольствие быть наедине с рассветом?
— Мне пора. Холодно.
Лишь бы не было попыток к ухаживанию, лишь бы не позволить этому мужчине увлечь ее. Поэтому намеренно сухо Элла добавила:
— Ваша жена, я уверена, удивится такому длительному отсутствию.
— Моя жена?! — Элтхауз уставился на нее с явным недоумением. — Я не женат. Черт возьми, с чего вы это взяли?
Как же так? Элла просто остолбенела, не зная, что ответить. Невероятно, Неужели он так и не женился на матери? Все эти годы они просто жили вместе? Не удивительно, что Сара приветствовала его вчера с таким пылом.
Элла не могла прийти в себя. Ей, казалось бы, должно полегчать от мысли, что Джеф обошелся с Сарой ничуть не лучше, чем та обошлась с ее отцом, но почему-то легче не стало. Да, собственно, какое ей дело до проблем матери? Мать потеряла право на жалость дочери, если за восемнадцать лет ни разу не вспомнила о ее существовании.
Трудно поверить в услышанное. Конечно, новость поразительная. И все в этой истории странно. Кстати, еще одна странность: смуглое лицо Элтхауза преследовало её всю прошлую ночь. Почему?
— Я… не знаю, — наконец невнятно произнесла Элла, усилием воли подавляя желание бросить в лицо этому мужчине все, что у нее наболело. — Наверно, вполне естественно счесть вас за супружескую пару, если женщина, которую вы встречали, душила вас в объятиях.
Она натянуто улыбнулась и вместо прощания сказала:
— С вашего позволения я пойду, меня ждет работа.
Мартин быстрым шагом приближался к своему роскошному дому.
Эта худощавая блондинка, которая умеет говорить лучше, чем соображать, положила его на лопатки. Какого черта он вообще заговорил с ней? Ведь ему безразлично, что эта девчонка о нем думает. Он просто играл роль вежливого соседа, а она в ответ говорила слова, откровенно оскорбительные.
Черт возьми, думал он, проходя через чугунные ворота, почему-то другие женщины не обижаются, когда я даю им советы. А эта… Сама же была виновата в той истории с мальчиком. Ну и что же, что второму ребенку плохо? Девочка ведь не умирала и даже не задыхалась.
Но больше всего бесило предположение насчет Сары. Это надо же такое придумать! Жена! Сара — и жена! Чертова баба, а не жена, злобно выругался он. Конечно, девчонка видела их с Сарой. Мартин догадался по взгляду серых глаз, что соседская нянечка ставит ему в вину отношения с невесткой. Но почему, черт побери?
Вид прекрасного сада, окружавшего виллу, не успокоил Мартина. Почти два акра зеленых лужаек, цветущих кустов и пышных изумрудных деревьев прекрасно гармонировали с домом в испанском стиле. В комнатах всегда прохладно. В середине тенистого, выложенного камнем двора красовался большой фонтан, по краям которого плавали лилии.
За пальмами едва можно различить красно-коричневую черепичную крышу, с которой контрастировала сверкающая на солнце бирюзовая вода бассейна.
Сейчас высшим блаженством было бы окунуться в холодную воду, но Сара, скорее всего, решила бы к нему присоединиться. Нет, нет, выбираем душ.
— Черт, даже в собственном доме нельзя делать то, что хочется!
Мартин пересек веранду, обвешанную горшками с ярко-красной геранью, придававшей вилле красочность. Над входом в мраморную залу нависал балкон, оплетенный бугенвиллеей.
Мартин прошел к себе. Он всегда получал наслаждение от ранних прогулок, но сегодня утро явно испорчено. Душ так душ! Сначала горячий, потом холодный. Он намыливался так яростно, будто мог этим поднять себе настроение. Сара сама не захочет остаться здесь навсегда. Ей станет скучно от непривычного образа жизни. Избалованная леди все еще хочет вести себя так, как вела, будучи женой Джефа. Тут нет ни магазинов, ни той атмосферы, где так славно чувствовать себя царицей. Сара потратила целое состояние только в салонах красоты, и каждый сезон встречала с полностью обновленным гардеробом. Нет, здешний «свет» слишком мал для нее.
Но тогда интересно, где же капризная леди собирается жить теперь, когда нет Джефа? Вряд ли останется на ранчо, если, допустим, даст согласие отец. Эта женщина всегда чувствовала себя как дома только в столицах. Трудно представить ее живущей даже в таком блистательном захолустье, как этот райский уголок.
Мартин брился, когда его секретарь постучал в дверь. Услышав «Войдите!», Том зашел в спальню. Босс показался из ванной с бритвой в руке.
— Есть проблемы? — спросил он, и Том скорчил кислую физиономию.
— Ваша невестка уже спрашивала, где вы. Это достойно называться проблемой?..
Дуглас привалился плечом к шкафу и продолжал:
— Леди уже завтракает в столовой. С трудом верится, но это так, хоть вы и говорили, что ее не поднять с постели раньше полудня.
— Уж это точно! — заметил Мартин, со вздохом поворачиваясь к зеркалу. Порезав лезвием щеку, он поморщился.
— Черт! Поди узнай, что ей нужно? Неспроста оказана подобная уступка нашему с тобой обществу.
Том пожал плечами.
— А вам не кажется, что у нее, возможно, кончились деньги?
— Конечно, я об этом подумал. — Мартин умылся и вытер лицо полотенцем. — Хотя вряд ли. Джеф был застрахован, да и его лошади стоили немалых денег, ты же знаешь.
Но секретарь возразил:
— Разве он не мог залезть в долги?
— Думаю, что мог. Но если у Джефа и были долги, мне он ни слова не говорил об этом. Но отцу-то наверняка бы рассказал. Возможно, и рассказал, но старик всегда нем как рыба.
Рыба…
Мартин с ожесточением швырнул полотенце на кровать, раздраженный так неудачно подобранным словом. Он почему-то вспомнил о женщине, которую встретил на пляже. С нее и началось нынешнее настроение. Испортив утреннюю прогулку, мисс как-ее-там обеспечила ему душевный дискомфорт на день вперед. Впрочем, справедливости ради стоит сознаться в собственной необъективности. Она-то тут при чем?
