Ознакомительная версия.
— Нет, на самом деле не скучаю. Я никогда не любила королевскую жизнь.
— Почему?
Положив руку на подол светло-желтого платья, Кэрри притворилась, будто смахивает с него ворсинку. По какой-то причине она медлила с ответом. Даниэль цинично подумал, что она старается придумать правдоподобное, но лживое объяснение.
Он представлял, какие ожидания возлагаются на Кэрри. От него самого требовали следовать по стопам деда и отца. Иногда Даниэль задавался вопросом, как сложилась бы его жизнь, если бы он стал, например, ландшафтным дизайнером или художником.
Кэрри была сдержанной и спокойной. Она действительно походила на принцессу, хотя и сидела под кленом, на старом одеяле в испачканном платье.
— Из меня плохая принцесса, — сказала она спустя долгое время. — Хотя я очень старалась стать лучше.
На секунду Даниэль ей посочувствовал. Он знал, каково это — стараться оправдать чьи-то ожидания и достичь невозможного. Например, работая на телевидении, он постоянно стремился брать новые вершины, не желая опозорить фамилию Рейнольдс.
Даниэль интуитивно знал, что Кэрри его не обманывает.
— Значит, ваша мама отдыхала здесь раньше? — спросил он.
Кэрри кивнула:
— Еще до моего рождения. Мои сестры уехали на каникулы с бабушкой и дедушкой на побережье Амальфи, а мама решила отдохнуть в одиночестве.
— И часто она так отдыхает?
— Нет. Королевские обязанности отнимают все ее время. Думаю, она выбрала период между торжественным открытием какого-нибудь объекта и важным банкетом. — Кэрри рассмеялась.
— А вы? Вы живете так же, как ваша мать?
Кэрри неуверенно улыбнулась:
— Ваши расспросы напоминают мне интервью.
— Просто я хочу лучше вас узнать.
Она с подозрением выгнула бровь:
— Да? Зачем?
— Не каждый день я встречаюсь с принцессами. Тем более с красивыми принцессами.
— Вы мне льстите. — Она отмахнулась.
— Я говорю правду. Если бы я действительно брал у вас интервью, то делал бы заметки в блокноте или включил бы диктофон. У меня нет ни того ни другого. — Даниэль вытянул руки, доказывая свои слова. — Хотя людям было бы очень интересно познакомиться с необычной принцессой.
Она рассмеялась:
— Необычная? Я?
— Да, вы кажетесь настолько необычной, что мне почти трудно поверить, что вы — особа королевской крови. — Он наблюдал за ее реакцией на это завуалированное обвинение, но выражение лица Кэрри оставалось задумчивым.
— Необычная… — задумчиво повторила она. — Мне нравится.
Она говорила тихо, и Даниэлю стало не по себе от того, что он все-таки втянул ее в разговор о жизни в замке. Тут он вспомнил об обязанностях журналиста.
— Именно это ваше качество я хочу отобразить в интервью, — продолжил он. — Не кажется ли вам, что мир должен узнать вас настоящую?
— Настоящую? — Кэрри долго обдумывала его слова, потом одарила сияющей улыбкой. — Хорошо. Давайте проведем интервью.
— Отлично. Обещаю, что не буду задавать провокационных вопросов и…
Она подняла руку:
— У меня одно условие.
— Какое?
Ну вот. Сейчас она скажет, чтобы он вообще не затрагивал тему ее королевского происхождения.
— Я хочу поговорить о реальных причинах моего приезда в США, — произнесла Кэрри. — И ничего более.
Даниэль лишился дара речи. Кэрри надеялась, что совсем скоро он придет в себя. Она хотела поставить репортера на место и добиться преимущества. Кэрри не любила общаться с представителями СМИ: они чаще вредили, чем помогали. И если уж она согласилась дать Даниэлю интервью, то предпочитает держать ситуацию под контролем.
Это означало, что она не станет отвечать на провокационные вопросы о жизни королевской семьи. Кэрри будет говорить только о виноградниках Учелли, производстве вина, маркетинге и уровне продаж.
Подбежала Аннабель и прервала размышления Кэрри. Ее волосы запутались в диадеме, которая съехала набок.
— Позволь мне поправить, — сказал Даниэль и протянул руку к голове дочери.
Девочка отскочила:
— Нет, папа. Я не хочу, чтобы ты трогал.
Он вытащил расческу из заднего кармана брюк:
— А вдруг твои волосы запутаются в качелях? Дай я…
— Нет, папа. — Она отклонилась назад, прижимая ладонью непокорные кудри. — Ты рвешь мне волосы, когда причесываешь. Я хочу, чтобы меня причесывала бабушка. Она не делает больно.
Выражение лица Даниэля стало беспомощным и грустным. Кэрри видела, что он не знает, что сказать. Вчера вечером в библиотеке она заметила противостояние между отцом и дочерью. Вот и сейчас назревает скандал.
Сколько раз Кэрри пыталась достучаться до своего отца и дать ему понять, что его младшая дочь хочет самостоятельно решать свою судьбу. Она старательно доказывала, что не хочет вести светский образ жизни и заниматься той работой, которая, по его мнению, ей подходила.
— Волосы у девочек ужасно непослушные, да? — спросила Кэрри Аннабель. Девочка кивнула. — Хочешь, я тебя причешу?
Малышка настороженно взглянула на отца, но он уже вручил расческу Кэрри, явно обрадовавшись возможности уклониться от ответственности. Аннабель села на одеяло перед Кэрри, и та, осторожно сняв с ее головы диадему, принялась за дело.
— Я много знаю о волосах, — произнесла Кэрри. — У меня есть две сестры. Мы каждый день меняли прически.
— Вас тоже причесывал папа? — спросила Аннабель.
Кэрри рассмеялась, представив, как ее высокий и суровый отец занимается подобными глупостями. Она пригладила локоны на макушке девочки и надела ей диадему.
— Нет, обычно мама.
— А моя мама умерла. — Аннабель прикусила нижнюю губу, на ее глаза навернулись слезы. — Вот поэтому меня причесывает папа.
У Кэрри сжалось сердце. Наступило молчание. Даниэль помрачнел. Узнав о том, что Даниэль вдовец, Кэрри изменила свое отношение к нему.
«Может, он не такой уж злой репортер?» — подумала она.
Посмотрев на печальное личико Аннабель, она протянула расческу Даниэлю, который выглядел грустным и… потерянным.
Кэрри наклонилась к девочке:
— Хочешь, я помогу тебе стать самой лучшей принцессой, Аннабель?
— А можно? — Она наморщила нос, немного повеселев. — Как?
— Ну, начнем с самого простого.
Аннабель села на колени, ее голубые глаза больше не были омрачены горем. Она оживилась:
— С чего?
— С походки. — Кэрри встала, протянула девочке руку и сделала шаг. — Слышишь шелест?
— Шелест?
— Смотри на мое платье. — Она прошла вперед, и юбка закачалась у ее лодыжек. — Если ты будешь ходить тихо-тихо, то услышишь шелест платья. Когда я и мои сестры были маленькими, мы учились правильной походке.
Ознакомительная версия.
