«Мне нет никакого дела до того, с кем он спит. Я у него была просто для галочки в постельных подвигах». И это откровенно смущало.
— Уже уходишь?
Она резко повернулась, услышав голос, который меньше всего хотелось бы сейчас слышать, каблук застрял в трещине на тротуаре, и она чуть не упала. Быстро выпрямившись, Лорелея резко ответила:
— Теперь ты преследуешь меня?
Донован отступил назад:
— Ой-ой! Какое самомнение, Принцесса!
В том, как в его устах прозвучало слово «принцесса», было нечто настолько фальшивое, что Лорелея с силой сжала зубы.
— Почему ты здесь?
У Донована на лице появилось выражение искренней невинности.
— Потому что ухожу, а это выход.
Резонность ответа слегка ее удивила.
— Один? А что с Джессикой?
— Могу я поинтересоваться: что с Джеком?
— Тебя это не касается.
Донован удивленно поднял бровь:
— А Джесс как-то тебя касается?
Черт с ним. Лорелея расправила плечи и оглянулась, рассчитывая закончить разговор, поскольку проигнорировать присутствие Донована было бы довольно сложно.
— Почему ни одного такси?
— Чтобы привести тебя в скверное расположение духа, не сомневаюсь.
Вернулся швейцар, предотвращая своим появлением ответную колкость, которую ей так хотелось отпустить.
— Диспетчер говорит, такси будет минут через двадцать. Сейчас слишком много вызовов.
Лорелея приложила все усилия, чтобы в голосе не слышалось недовольства. Это не его вина.
— Спасибо.
— Почему ты не попросила Джека отвезти тебя домой?
В голосе Донована сквозила холодность, которая ей совсем не понравилась.
— Знаешь, решила немного пройтись.
— Хочешь отправиться на тот свет?
— Еще нет и десяти, район здесь густонаселенный. Я в полной безопасности.
— Я имел в виду твои туфли. Ты в них переломаешь себе ноги.
— Они вполне удобные. Со мной все в порядке. До свидания, Донован.
Гордясь собой, она отправилась домой. У нее появится возможность развеяться и полюбоваться окрестностями. Эта часть улицы была густо населена, люди гуляли с собаками, туристы исследовали окрестности. Будет очень здорово. К тому же это хорошая разминка.
Но не успела она пройти и квартал, как каблук снова попал в трещину, и она чуть было не растянулась.
Лорелея громко застонала, выпрямившись. Гордость и упрямство когда-нибудь доведут ее до беды.
И тут она услышала смех Донована.
— Это было так грациозно.
«Не заглатывай приманку», — предупредил рассудок, но она уже поворачивалась в его сторону.
— А ты отвратительный, надоедливый и недоразвитый. — Лорелея оперлась на уличный фонарь и покачала ногой.
«На такой случай купи легкие сандалии и держи их в сумке. Или лучше в следующий раз не обращай на него внимания и дождись такси. А еще лучше — не допускай следующего раза. Избегай его всеми возможными способами».
Лорелея подняла голову и увидела, что к ней приближается Донован.
— С тобой все в порядке?
Вот тебе и «следующий раз». Или это можно рассматривать все еще как предыдущий.
— В порядке.
— Я просто стараюсь быть вежливым, Принцесса, хочу убедиться, что с тобой ничего не случилось.
— Как любезно с твоей стороны. Однако настало время ответить честно, пусть и грубо: ты, кажется, не заметил, что я всеми силами пытаюсь отделаться от тебя.
— Мне показалось, мы договорились, что между нами ничего не было.
— Это так.
— Тогда зачем игнорировать меня?
Боже, но почему с ним так сложно?
— Мне гораздо проще притворяться, если тебя не будет рядом.
— Ты переигрываешь. Мы взрослые люди. Это произошло по взаимному согласию, если не преднамеренно. И вовсе не имеет того значения, какое ты всему этому придаешь.
Мужчина, прогуливающий собаку, замедлил шаг, когда проходил мимо них, у него на лице появилось выражение интереса и озабоченности. Лорелея прикусила язык и не позволила словам вырваться. Схватив Донована за руку, потянула его в сторону от улицы, в тень.
— Веришь ты мне или нет, но у меня нет привычки спать с кем попало. Я считаю эту ситуацию крайне затруднительной и достаточно неприятной.
— Какую ее часть?
Такого ответа она не ожидала, а когда поняла, что в его тоне нет и намека на насмешку, взглянула на него и замерла. Донован стоял напрягшись и засунув руки в карманы. Она усмотрела в его лице искренность без намека на обычную насмешливость.
Еще через секунду Лорелея поняла, что увела его в довольно безлюдное, даже романтическое место, утопающее в зелени, обвивающей стену внутреннего дворика и создающей мини-будуар. На Доноване была белая рубашка с расстегнутыми из-за жары несколькими верхними пуговицами. Он был такой высокий и широкоплечий, что Лорелея даже на каблуках едва доставала ему до плеча, ее глаза оказались на уровне его кадыка. Влага на его коже создавала красивый отблеск, от него приятно пахло лосьоном после бритья, который смешивался с ароматом цветущего гибискуса. Звуки, доносившиеся со стороны квартала, были приглушенными, а из домов неподалеку не доносилось ни звука. Вся обстановка была интимной, даже страстной, и это совершенно изменило планы Лорелеи.
Она с трудом проглотила слюну, совершенно забыв о том, что хотела сказать и о чем спросил он.
— Извини, что?
— Ситуация крайне затруднительная и достаточно неприятная. Я спросил, какая именно ее часть.
Ей показалось или действительно голос Донована зазвучал ниже и более хрипло, чем обычно? Те неугасшие чувства, которые тлели внутри в течение всей недели, ожили и разгорелись в полную силу.
У нее внезапно ослабли и подкосились ноги. Лорелея потянулась к Доновану. Влечение было слишком болезненным, чтобы ему сопротивляться. Она положила руку Доновану на грудь и теперь могла чувствовать быстрое биение его сердца под ладонью. Он был беззащитен перед ней, и осознание этого придало ей мужества. Она смогла посмотреть ему в глаза. То, что увидела, заставило ее почти перестать дышать.
Теперь или никогда. Если бы она сейчас ушла, пожалела бы об этом. Конечно, риск велик, и если бы Донован отверг ее, унижению не было предела. Поднявшись на цыпочки так, что между ними оставалось лишь несколько сантиметров, она на секунду замерла, затем позволила боли, прятавшейся глубоко внутри, выдавить слова:
— Хочу знать.
Она почувствовала, как содрогнулось тело, когда расстояние между ними уменьшилось, губы соприкоснулись с его губами.
Последовала пауза, потом взрыв. Чувства охватили ее с силой урагана. Ощущение и вкус Донована были одновременно и новыми, и хорошо знакомыми, это придавало реальность тому, что раньше казалось лишь неясным, смутным страстным желанием.
