Она приметила у него в петлице — а он сегодня был очень хорош, настоящий владелец старинного палаццо, с аристократическим пренебрежением взиравший на простых смертных, имевших не много прав на существование, — слегка увядшую бутоньерку красной розы, что заставило ее припомнить утренний дар. В некотором шоке — ей в последнюю очередь хотелось, чтобы розы были от него, — она подумала, чистое ли это совпадение, что его бутоньерка точно такая алая роза?!
— Мы с Бьянкой решили, что должны звать вас Кэтлин, — объявил он, словно ожидая, что она будет этим польщена. — В конце концов, ваша сестра была для нас Арлетт, и вам нечего оставаться мисс Браун. Это просто смешно!
— Действительно смешно, — крайне сухо подтвердил Эдуард.
Паоло холодно посмотрел на него.
— Бьянка жаждет повидаться с вами сегодня, вчера мы об этом уславливались.
— Если так, то, видно, у меня чертовски скверная память, — заметил Морок, — непозволительно скверная!
Паоло вновь пожал плечами.
— Ну что это мы тут все торчим? Мне надо передать Кэтлин приглашение Бьянки; вечером мы будем ужинать у Франчини и надеемся, что вы присоединитесь к нашей компании, Кэтлин. Эдуард сделает то же, если не занят, — добавил он с явным усилием.
Кэтлин поглядела на Эдуарда в ожидании, что тот немедленно откажется. Он ведь уже пригласил ее на ужин, и она не может принять другого приглашения; в любом случае она бы предпочла поужинать с Эдуардом, которого уже немного знала. Однако, к ее удивлению, произошло то же, что и накануне, когда он планировал проводить ее домой и тут же отказался в пользу Паоло. Теперь он усмехнулся, как бы не в силах противостоять столь сильному противнику, и, сделав выразительный жест, спокойно ответил:
— Я наметил кой-какие дела, но уверен, что Кэтлин будет приятно общество Бьянки. А если Бьянка заблуждается насчет того, что я планировал встретиться с ней сегодня, то вынужден смириться с этим. Со своей же стороны приглашение принимаю.
Паоло оставил эту тираду без комментариев, глядя на Кэтлин уже потеплевшими глазами.
— Ну а вы, синьорина? — спросил он.
— Благодарю, я… я с удовольствием, — ответила Кэтлин немного разочарованно.
Тут Эдуард вспомнил, что лодочник должен забрать его в шесть, и заторопился обратно, а она забыла поблагодарить его за восхитительно проведенный день.
Паоло, наконец выпустивший ее руки, но смотревший по-прежнему страстно, выразил явное удовольствие от того, что они увидятся вечером.
— Я сам позвоню вам, — заявил он, — с нетерпением буду ждать этого момента. — Взглянув на розу, он выдернул ее из петлицы и отбросил с отвращением. — Она уже увяла, — прокомментировал он, неожиданно задумавшись. — Интересно, какие ваши любимые цветы? Не орхидеи… нет, мне так не кажется. А вот камелии, да. Или гардении! — Он поглядел на часы, словно куда-то торопился. — Скажите мне, Кэтлин, какого цвета платье будет на вас сегодня?
Кэтлин так удивилась, что не сразу нашлась с ответом. С одной стороны, у нее еще не было ни малейшего представления, что она собирается надеть вечером… Правда, то белое платье, что просил Эдуард, она точно не наденет. Она еще не понимала причины своей убежденности, но это действительно было так. Может, то было неожиданно возникшее острое разочарование.
— Ну, — с легким нетерпением переспросил граф, — так что же вы наденете, Кэтлин?
Кэтлин на миг задумалась: у нее было три подходящих платья, одно черное с кружевами — оно вполне уместно для любого случая. Граф был в восторге.
— Вы в нем будете прелестны, синьорина. При вашей коже и глазах ничего не может быть лучше.
Однако, поднимаясь по лестнице, она поняла, что совсем не хотела бы наряжаться. Кэтлин чувствовала себя ребенком, у которого отобрали обещанное лакомство. Она просто не могла понять, почему Эдуард Морок, будучи совершенно независимым по натуре человеком, временами проявлявшим высокомерие и пренебрежение по отношению к другим, с такой легкостью дал затащить себя на вечеринку, которая была ему явно не по душе. Они оба будут вынуждены скучать там, вместо того чтобы вновь насладиться обществом друг друга. А действительно ли ему нравилось ее общество? Она раздумывала над этим, вынимая из гардероба черное кружевное платье — действительно изысканное, стоившее ей кучу денег. Кэтлин была уверена, что граф увивается за ней — это прямо-таки бросалось в глаза. Но ведь он — жертва недоразумения, потому что считает ее не кем иным, как молодой женщиной со средствами. Его отношение к ней, когда она впервые переступила порог палаццо, было беззаботно-чарующим, но при прощании граф не выразил ни малейшего желания увидеться вновь. Даже напротив! Но ровно до того момента, когда она упомянула о своем наследстве. Это послужило поводом для явной перемены в его поведении, тут нечему было удивляться. Эдуард ведь рассказал ей, что они с сестрой, хоть и жили в заполненном фамильными ценностями палаццо, были в весьма тяжелом финансовом положении. В этом желании сблизиться с ней Кэтлин могла усмотреть руку Бьянки.
С другой стороны, вспоминая поведение Эдуарда, она не могла припомнить ничего впечатляющего. Он проявлял полное пренебрежение до того момента, как вернулся с кофейным подносом и услышал Кэтлин как раз в момент ее признаний. Внезапная боль смутила ее — ей не хотелось верить в это, в особенности после столь чудесного дня. Неужели весь интерес Эдуарда к ней тоже основан на деньгах? Она припомнила, как он настоятельно просил не посвящать его в размеры ее состояния. Это не его дело! Как бы не так!
Постучали в дверь и передали букет гардений для корсажа платья. Бледно-розовые, изнутри жемчужные… к ним прилагалась карточка Паоло с рельефно вырезанными краями. И хотя их красота восхитила ее, у нее не было сомнений, что Паоло ди Рини еще выставит за них счет. Имел ли он привычку посылать цветы Арлетт или на самом деле решил, что она напоминает ему гардению?
В Италии, как оказалось, время ничего не значит, было уже довольно поздно, когда она наконец собралась и ее проводили к Франчини. Более часа длилось ожидание в вестибюле отеля, Кэтлин немножко подрастеряла присутствие духа при таком начале вечера и не вполне его обрела, обнаружив, что Эдуард еще не появился.
Однако гостей было уже много, и все пребывали в прекрасном настроении. Ресторан сверкал огнями, официантов было почти по числу гостей. Взор Кэтлин приковал громадный подковообразный стол, ломившийся от обилия цыплят, омаров, лососины и экзотических фруктов.
Захлопали бутылки с шампанским, ее усадили в кресло между Паоло и цветущей величественной дамой, а она мысленно подсчитывала, во что же может обойтись графу подобный ужин. Если он действительно в столь бедственном положении, как доверительно поведал Эдуард, то откуда же на все это берутся деньги. Живут ли такие семьи в кредит? Или подразумевается, что они всегда удачно вступают в брак, успокаивая тем самым своих кредиторов? Или, может, их залогом являются все те картины в палаццо и фамильные ценности?
