Учитывая образ жизни Джетта, Бекки не была уверена, что одобряет служившиеся дружеские отношения между Джеттом и Диланом, однако успокаивала себя тем, что это знакомство временное. Джетт не успеет плохо повлиять на ее сына, так как скоро уедет.
— Пойдем, Эван, — сказала Кейти, предлагая сыну руку. — Поспешим к папе.
Эван спрыгнул с дядиных коленей и пулей вылетел в дверь, обгоняя маму.
— У этого мальчика энергии на двоих, — сказала Бекки.
— Он абсолютно нормальный мальчик, Бекки. Такая энергия присуща всем детям.
Неужели он критикует ее за то, что Дилан вырос тихим и робким мальчиком и все еще сосал палец?
— Я не хочу, чтобы Дилан был таким же шальным. Он может пораниться.
— Ничего страшного. Маленькие мальчики сделаны из прочного материала. Их раны быстро заживают.
Бекки хотела ответить ему, что некоторые раны не заживают, но это была тема, которую ей не хотелось обсуждать с посторонним человеком. И она обернулась к сыну.
— Как прошел сегодняшний день, малыш?
Проигнорировав вопрос с матери, Дилан протянул руки к Джетту. Бекки почувствовала укол ревности, который, однако, сумела быстро подавить.
Глупо ревновать ребенка, который хочет, чтобы рядом с ним был отец.
Джетт посадил Дилана на колени и пригладил его темные волосы.
— Эй, герой, так какие у тебя новости?
— Я написал свое имя. Сам написал!
Джетт мягко похлопал его по спине.
— Хорошее дело. А ты не хвастаешь? Дай-ка нам бумагу и карандаш, Бекки.
Значит, вот что это была за новость, так вот от чего Дилан был так возбужден. Наклонившись, Бекки порылась на столе, нашла все необходимое и вручила Джетту.
— Ну, парень, показывай, как это у тебя получается.
Дилан положил бумагу на подлокотник кресла, на котором сидел Джетт и, перегнувшись через его колени, начал писать. Очень кропотливо, высунув язык, Дилан вырисовывал каждую букву своего имени. Потом выпрямился с торжествующей улыбкой.
— Видишь?
Он держал бумагу так, чтобы всем было видно.
Пляшущие буквы разного размера растянулись по всему листу.
— Замечательно, сынок.
Бекки взяла его лицо в свои ладони и громко чмокнула.
— Эй, я тоже могу написать свое имя, — поддразнил Джетт.
Взрослые переглянулись и засмеялись. Джетт аккуратно написал свое имя под именем Дилана.
— Не так хорошо, как у тебя, — сказал он, — но и не очень плохо. Не возражаешь, если я возьму листок себе?
— Хорошо, — согласился Дилан, и Бекки охватила волна разочарования. Она сама хотела взять этот листок на память.
— Бекки, возьми, пожалуйста, липкую ленту и повесь его на моей двери, так чтобы я все время мог его видеть.
Дилан просиял, и Бекки оценила доброту Джетта.
— Мама всегда вешает мои рисунки на холодильник.
— Там им, наверное, очень хорошо, но раз у меня в комнате нет холодильника, то его заменит дверь.
Джетт протянул листок Ребекке, затем указал на поднос с лимонадом и сдобой.
— Хочешь подкрепиться?
— Нет, я хочу поиграть с Эваном.
Дилан с надеждой посмотрел на мать.
— Нет, малыш, — сказала она. — Ты можешь посидеть здесь и посмотреть телевизор, пока мы с Джеттом не закончим процедуры.
— Я устал от телевизора. Я хочу поиграть с Эваном. У него такие интересные игрушки.
Хотя ей и не хотелось огорчать мальчика, она отказала ему. Пусть лучше посидит рядом! Она заметила, как Джетт с неодобрением сжал губы, но что он знает о воспитании ребенка в мире, полном опасностей?
К восьми часам Дилан едва не уснул, сидя на стуле перед телевизором. Бекки собрала вещи и протянула руки к сыну.
— Пора уходить, малыш.
Маленький, изнывающий от скуки мальчик с облегчением вздохнул и соскользнул со стула.
Джетт посочувствовал ребенку. Почему Бекки не позволяет ему играть и бегать?
— Пока, герой. Увидимся завтра. Спасибо за листок с твоим именем.
Как только за ними закрылась дверь, Джетт поднялся со стула и захромал к окну. Он слегка оттянул занавеску, потом спросил себя, что же происходит. Почему он стоит здесь, наблюдая, как его медсестра идет к своему автомобилю? И почему на него всегда накатывает необъяснимое чувство одиночества, когда она уезжает?
Заходящее августовское солнце мерцало в волосах Бекки, когда она открывала дверцу автомобиля. Она достала пластмассовую канистру с водой, лежащую на заднем сиденье. Дилан терпеливо стоял и сосал большой палец.
Не думая о своем больном колене, Джетт развернулся и вышел на улицу. Как только Бекки увидела его, то поставила канистру с водой на землю и закричала:
— Что вы делаете? Вам нельзя расхаживать на больной ноге. Никаких нагрузок на колено. Помните?
С большим усилием, чем ему хотелось бы, Джетт захромал к автомобилю, борясь с тем, чтобы не прислониться к капоту.
— Лучше ответь — что ты делаешь? — Он указал на канистру и открытый капот. — Твой автомобиль совсем плох?
Ребекка напряглась.
— Нужно залить воду, и все будет в порядке.
Она пробовала пройти мимо него, но он остановил ее и, нахмурившись, посмотрел вниз, на внутренности ее древней машины. Радиатор выглядел неработоспособным.
Сняв крышку радиатора, он заглянул в отверстие, затем с отвращением покачал головой. Балансируя на здоровой ноге, поднял канистру с водой и заполнил радиатор. Автомобиль с бульканьем поглотил большую часть жидкости.
— Сотовые телефоны здесь не очень хорошо работают, — сказал Джетт, нахмурясь. — Если автомобиль встанет, вы с Диланом окажетесь в сложной ситуации.
— У меня все равно нет сотового телефона.
— Почему? Каждому нужен мобильник, особенно одинокой женщине.
— Для покупки телефона нужны деньги. Как и для покупки машины.
Так, значит, деньги, а вовсе не его обаяние и красота побудили ее к этой работе. Он был разочарован.
Джетт захлопнул капот, заметив при этом вмятину на нем, но ничего не сказал. Да, автомобиль Бекки может служить доказательством того, что она испытывает острую нужду в деньгах. Вот уж действительно развалюха! Да на такой женщине с ребенком ездить просто опасно. Если бы она была его женщиной, то...
— Почему бы тебе не взять мой джип? Оставь свой автомобиль здесь.
Он сам удивился, что предложил такое. Никто никогда не садился за руль его джипа, кроме него самого.
Джетт почувствовал удивление Бекки.
— Спасибо, но я обойдусь.
Ему было бы намного спокойнее, если бы он знал, что она и Дилан в безопасности.
— Я не принимаю возражений.
