— Вы считаете, что сегодня вам удалось успокоить меня? — Аннетт вспомнила нежданно охватившее ее при таком «успокаивающем» обращении лихорадочное влечение.
— Возможно, что и так. — Его глаза с пытливой настойчивостью заглянули ей в лицо. — Ведь вы и думать забыли о своем кошмаре, когда я целовал вас, или мне это только показалось?
Пока она подыскивала ответную колкость, Саймон вынул из книги закладку и вновь углубился в чтение, в который раз оставив за собой последнее слово.
Чувствуя потребность сбросить пульсирующее напряжение, Аннетт одним махом опрокинула в себя бренди — у нее даже слезы выступили на глазах, но в следующее мгновение она ощутила, как боль в висках отступает, а натянутое струной тело расслабляется.
Бренди подействовал на нее даже сильнее, чем ей этого хотелось — Аннетт тут же начало клонить в сон. Она понимала, что не должна допустить повторного кошмара… и повторной выходки со стороны Саймона. Когда тяжелые веки начали смыкаться, она вспомнила, что в сумочке у нее иллюстрированный журнал, и, раскрыв его, она попыталась отвлечь себя чтением.
Но строчки плыли перед ее глазами, и девушка, не сдержавшись, сладко зевнула.
Саймон повернулся к ней и улыбнулся.
— Я присмотрю за вами, Аннетт. Можете смело засыпать.
Ее сон как рукой сняло!
— Нет, спасибо, — сухо отозвалась она и снова уткнулась в журнал. Ее тонкая рука быстрыми движениями листала страницы, и через полчаса Аннетт знала все содержание журнала, начиная с мировых новостей и заканчивая рекламными объявлениями.
Коротко вздохнув, она убрала журнал в сумочку и, не удержавшись, украдкой посмотрела на Саймона.
Ее взгляд скользнул по сильному, подтянутому телу, на котором превосходно сидела темно-синяя рубашка. Под ней угадывался мускулистый торс, а черные обтягивающие джинсы были словно его второй кожей. Аннетт смутилась — никогда еще мужское тело не вызывало у нее таких волнующих, кажущихся ей порочными, мыслей.
Она поспешно перевела взгляд на его лицо. Вспомнив недавно прочитанную книжку, где автор связывал черты лица человека с чертами его характера, она невольно стала разглядывать мужественные линии его облика. Может быть, таким способом я сумею разгадать этого супермена, подумала она.
Тонкий, чуть с горбинкой нос, высокий лоб, несомненно, говорили о проницательном уме и сильном интеллекте; удивительные длинные и густые ресницы, отбрасывающие загадочную тень на высокие скулы, были признаком чувствительности, хотя Аннетт в этом сомневалась — ей казалось, что Саймон непробиваем как скала; чувственный рот — и от этого осознания Аннетт пробрала дрожь — обещал эротические удовольствия.
Внезапно ей стало нечем дышать, и она быстро отвела взгляд, слишком отчетливо представляя, куда могут завести эти рискованные исследования.
— Что случилось, Аннетт? — насмешливо спросил Саймон, и она покраснела как рак. — Последние десять минут вы просто не сводили с меня глаз.
Ее мозг лихорадочно заработал в поисках нейтрального объяснения.
— Мне показалось странным, почему вы, такая знаменитость, живете не в Голливуде. — Ничего лучше она не придумала, в который раз ругая себя за неосмотрительность.
— Значит, вы только поэтому так внимательно меня рассматривали? — с иронией поинтересовался он.
— Я просто не хотела отвлекать вас от чтения! — быстро нашлась Аннетт, прекрасно осознавая, что пылающие щеки и бегающий взгляд выдают ее с головой.
— Вот как? — Внешне он был совершенно серьезен, но в голосе слышались подозрительные интонации, а глаза откровенно смеялись. — Значит, вас интересует, почему я не поселился в Голливуде? Ну что ж, в наши дни людям, каким-то образом связанным со съемками фильма, вовсе не обязательно жить в ста метрах от киностудии. Кроме того, я свободный человек и имею полное право жить там, где мне нравится!
— Звучит очень по-американски, — заметила Аннетт с долей ехидства в голосе, довольная, что ей удалось перевести разговор в менее опасное русло.
— Но я и есть американец!
Аннетт спохватилась, испугавшись того, что даже такая безобидная тема обсуждения, как место проживания Саймона, может превратиться в игру с огнем со всеми вытекающими последствиями. Она быстро пробормотала:
— Прошу прощения, мистер Бэтфорд. Я бы не хотела показаться вам любопытной.
Он оглядел ее неспешным, обволакивающим взглядом и, тщательно взвешивая слова, произнес:
— Нет, вы не кажетесь мне любопытной. Я бы назвал вас скорее… странной. Это неплохое качество — в некоторых ситуациях.
Еще раз посмотрев на нее, Саймон вернулся к своей книге.
Сложив на груди руки, Аннетт откинулась на спинку сиденья. Последняя фраза заронила в ее душу какое-то смутное беспокойство. Что он подразумевал под «некоторыми ситуациями»? Она закусила губу. Может быть, он вспомнил, как бурно она отреагировала на его поцелуй, с какой горячей готовностью прильнула к нему, вместо того чтобы оттолкнуть и возмутиться?
Эта мысль вновь повергла ее в смущение. Она не могла понять, как все произошло, — Саймон был первым, кто позволил себе такое откровенное обращение с ней, и она сразу попала во власть жгучего сексуального желания, даже не имея тактики защиты.
Аннетт крепче сплела на груди руки и глубоко вздохнула, пытаясь успокоить гулко стучащее сердце.
— Когда в следующий раз захотите полюбопытничать, делайте это сразу и без колебаний, — не отрывая взгляда от книги, посоветовал он и вкрадчиво добавил: — Думаю, больше нет нужды рассматривать меня своими пытливыми зелеными глазищами, но если вас уж очень на это потянет, то… я не буду возражать.
Аннетт нервно достала свой журнал и вновь демонстративно принялась за чтение уже прочитанного, спрятав за широко развернутыми страницами покрасневшее лицо. Строчки прыгали перед глазами в такт частому стуку ее сердца, и она, не в силах прочитать до конца даже одно предложение, подумала с ужасом и отчаянием: Боже, в какой переплет я попала, когда связалась с этим хитрым, коварным человеком!
Подожди, сказала она себе и невольно содрогнулась: то ли еще будет, когда ты поселишься в его доме и будешь постоянно с ним сталкиваться! Вот когда положение станет действительно безвыходным!
Черный «мерседес» Саймона, к удивлению Аннетт он прилетел с ними из Англии, с огромной скоростью мчался по широкому, залитому солнцем шоссе. Это был последний этап их путешествия — девушка чувствовала, как в глубине души зарождается и нарастает нервное напряжение. Через пару часов она увидит прежде далекую и чужую тетю Эльзу. От их встречи зависит очень многое — если в силу каких-то причин тетя Эльза невзлюбит ее, то…
