Она добьется от него чертова автобуса, даже если это будет стоит ей жизни!
Выражение уязвленной гордости снова появилась на его лице.
— Я дал тебе слово.
— Вот я и посмотрю, как ты его сдержишь утром. — В глазах Присциллы светилось откровенное недоверие. — Поскольку в моем обществе ты находишь не больше удовольствия, чем я в твоем, предлагаю тебе вернуться в постель, а я попробую устроиться здесь.
— Благодарю. Ты сделала свой выбор, — насмешливо ответил он. — А теперь спокойной ночи.
Карлос удалился в спальню, оставив Присциллу в состоянии крайней растерянности и разочарования. Ясно, что теперь он относился к ней как к пустому месту, даже спорить не стал. Несколько минут она испытывала острое желание пойти за ним следом, высказать ему все, что о нем думает. Но какой смысл? Ему все равно. И даже если она пробудет в номере до утра, не было никакой гарантии, что Карлос сдержит слово. Зато совесть ее будет чиста.
Присцилла подошла к окну и поискала заколку, которую Карлос снял с ее волос. Почему-то ей казалось крайне важным восстановить тот внешний облик, какой был у нее, когда она переступила порог номера. Обыскав весь пол и не найдя заколки, Присцилла решила, что Карлос положил ее в карман.
«Кругом одни потери», — уныло она подумала, подходя к письменному столу.
Позвонив портье, Присцилла попросила разбудить ее в половине шестого. Звонок, разумеется, разбудит и Карлоса. Таким образом, он узнает, что она провела в его номере всю ночь. Успокоившись, что теперь не проспит, Присцилла выключила свет, сдвинула два кресла и свернулась калачиком, уповая на то, что усталость сослужит ей в эту ночь добрую службу.
Но неожиданно, словно из глубины сердца, поднялись и хлынули слезы. Они пробивались сквозь опущенные ресницы и скатывались по щекам. Тихие горькие слезы, слезы одиночества. Лучше уж выплакать их сейчас — завтра утром она снова должна быть сильной.
— Присцилла…
Услышав свое имя, Присцилла с трудом разлепила веки и посмотрела затуманенным взглядом. Рядом с креслами стоял Карлос и хмуро взирал на молодую женщину. У него были влажные после душа волосы и чисто выбритое лицо.
«Почему он будит меня?» — вяло подумала Присцилла. Неужели я проспала и теперь Карлос недоволен, что я все еще в его номере.
И вдруг мысль о том, что Робер ждет ее возвращения и беспокоится, заставила Присциллу в панике выбраться из кресел и закричать:
— Который час?
— Времени еще достаточно, — успокоил ее Карлос. — Сейчас только около половины шестого. Я заказал завтрак в номер и подумал, что ты, наверное, захочешь освежиться до того, как его принесут.
— Завтрак? Для меня? — Присцилла была поражена.
— Для нас двоих.
Стук в дверь сообщил им о прибытии официанта. Карлос пошел открывать дверь, а Присцилла уставилась ему в спину, смущенная таким поворотом событий. Теперь она разглядела, что он полностью одет. На нем была темно-синяя рубашка, черные джинсы и такого же цвета кроссовки.
Чего ради он вырядился в такую рань? Этот вопрос не давал ей покоя, пока она шла в ванную, а затем приводила себя в относительный порядок, чтобы во всеоружии встретить наступающий день.
Правда, лучше бы Карлос не видел ее такой! Покрасневшие глаза и припухлые веки были красноречивее всяких слов. Вряд ли их удастся полностью привести в порядок с помощью холодной воды, так что Карлос легко догадается о ее слабости. Растрепанные волосы пришлось расчесывать пальцами. Разгладив руками смятую во время сна одежду, Присцилла собралась с духом, чтобы предстать перед своим мучителем в последний раз.
Завтрак был накрыт в гостиной. Карлос уже сидел за столом и ел. Его пристальный взгляд вызвал у Присциллы чувство незащищенности.
— Я налил тебе кофе, — сухо сообщил он.
— Спасибо, — автоматически ответила она, хотя малейшее напоминание об их недавней близости было ей сейчас ненавистно, и ничего принимать от него она не собиралась.
Карлос указал рукой на стул напротив себя, заметив, что она не двинулась с места.
— Не церемонься, детка, ты можешь поесть и здесь.
— Я не голодна. — Это было чистой правдой. — Я просила портье разбудить меня в пять тридцать. Не ожидала, что ты поднимешься так рано.
— Мне предстоит отправиться из отеля сразу по окончании комендантского часа, — небрежно ответил он.
Присцилла встревожилась. Не удирает ли Карлос специально, чтобы ему не могли позвонить по поводу автобуса?
— Отправиться куда? — спросила она. — В городе закрыты все учреждения, никто не работает.
Он неопределенно пожал плечами.
— По личному делу.
Присцилла смотрела, как он ест круассан, и все внутри нее кипело от возмущения. Как можно быть таким равнодушным к жизненно важным проблемам других людей!
— А что, если автобус не придет в семь часов? Где тебя искать? — с раздражением поинтересовалась она.
Карлос посмотрел на нее взглядом, в котором читалось полнейшее безразличие.
— Кто ж его знает?
— Это не ответ, Карлос! — взорвалась Присцилла, выведенная из себя его хамским тоном.
Уголок его рта иронически дрогнул.
— Уж какой есть, детка. Принимай его или не принимай — твое дело.
Нет, это просто невыносимо! Накопившиеся в ней боль и разочарование, вопреки гордости и здравому смыслу, требовали выхода. Голос ее дрожал от эмоционального накала, до которого он довел ее:
— Никогда я не использовала тебя так, как ты использовал меня этой ночью! Не знаю, почему ты решил, что можешь обращаться со мной, как тебе вздумается, но на этот раз я не примирюсь с твоими очередными ложью и увертками!
У Карлоса, видимо, пропал аппетит. Враз перестав жевать, он недоуменно уставился на нее.
Присцилла поперхнулась, но потребность выговориться была слишком велика:
— Я пойду за тобой следом. Я не спущу с тебя глаз, пока обещанный тобой автобус не будет стоять у входа в отель «Пальмира». Я буду…
— Когда это я тебе лгал? — резко спросил он.
— Не притворяйся! — Его вопрос словно сдетонировал бомбу замедленного действия. — Как удобно, не правда ли, делать вид, что не существует никакой Марсии Арбэлоэс, и жить со мной!
— Я не женат на ней! — отрезал Карлос.
— Верно, но, как сказала твоя мать, вы обручены. Твоя мать, от встречи с которой ты так тщательно оберегал меня, пока я жила с тобой в Каракасе. Именно она объяснила мне, как на самом деле все обстоит в твоей жизни.
— Когда это произошло? — потребовал ответа Карлос.
— Накануне того дня, когда я ушла от тебя. После того, как ты в очередной раз уклонился от приглашения матери.
