— К вам можно, синьор Вителли? — с иронией поинтересовалась она. — Или вы намерены и дальше прятаться от меня за сегодняшними новостями?
— Прятаться? С чего ты взяла? Я просто читаю… — объяснил Ренато, по-прежнему не опуская газеты.
— В самом деле? И что же так привлекло твое внимание? Может, там опубликовали несколько дельных советов для слабохарактерных мужчин, выброшенных, словно устаревший предмет интерьера, своими женами?
Ренато с хрустом сложил газету и бросил ее на стол.
— Если ты подашь им такую превосходную идею, то непременно опубликуют, — раздраженно проговорил он.
— И, по всей видимости, их старания будут напрасными… Впрочем, как и мои, — со вздохом заметила синьора Леонелла.
— Мама, скажи прямо, чего ты от меня хочешь? — потребовал Ренато.
— Чтобы ты стал прежним. Потому что я в последнее время не узнаю в тебе своего Ренато, и это меня пугает… Ты едешь на работу, возвращаешься домой, разговариваешь по телефону, смотришь телевизор, читаешь вот газету… Но не видишь вокруг себя никого и ничего, не видишь и не слышишь…
— Ну почему же? Вот ты сидишь сейчас рядом со мной и делаешь мне очередное внушение, — монотонно проговорил Ренато. — И я тебя прекрасно вижу и слышу…
— Вернее, делаешь вид, — оборвала его синьора Леонелла. — Но скоро я тебя освобожу от этой обременительной обязанности…
— О чем это ты? — насторожился Ренато.
— О моем завтрашнем отъезде в Римини. Если ты помнишь, я еще в прошлом году хотела там отдохнуть… Кстати, Констанцу я беру с собой. У тебя все равно нет ни времени, ни моральных сил заботиться о ней. Об Элеоноре же я предпочту умолчать…
— Но Констанца еще слишком мала, чтобы отправиться в такую поездку… — неуверенно проговорил Ренато.
— А также для того, чтобы осознать всю подлость поступка ее матери и всю глубину беспомощности ее отца, — добавила синьора Леонелла, поднимаясь из-за стола. — Но, слава богу, кроме них у нее есть еще и бабушка. Поэтому можно сказать, что малышке повезло.
— По поводу последнего утверждения я не возражаю, а вот по поводу отца… Согласись, ты преувеличила…
— О глубине твоей беспомощности? — спокойно уточнила синьора Леонелла. — Нисколько. Чтобы убедиться в этом, тебе достаточно посмотреть на себя в зеркало. Увидев там осунувшегося мужчину с опустошенным взглядом и бессмысленным выражением лица, не имеющего ничего общего с жизнерадостным, целеустремленным, успешным и известным во всем мире Ренато Вителли, ты поймешь, что я права.
— И ты хочешь оставить меня с ним один на один? — тихо проговорил Ренато.
Синьора Леонелла устремила долгий, пристальный взгляд на своего сына.
— Просто я хочу, чтобы ты победил его, — так же тихо ответила она. — И другого способа помочь тебе в этом не вижу…
Ренато проводил маму расстроенным взглядом и, посидев некоторое время неподвижно, вновь взял в руки газету. «Путь к свободе лежит через оковы», прочитал он один из заголовков.
Даже если эта свобода от себя самого, мысленно добавил Ренато.
В это время послышалась мелодия мобильного, и, увидев на дисплее номер Карло, Ренато устало откинулся на стуле, запрокинув голову назад. Он знал, что его ждет новое напоминание о профессиональных обязанностях, о предстоящем конкурсе, рецептах шоколада… и еще о необходимости победы над Маттео Фазини. Он знал наверняка, что услышит это имя. И потому не торопился отвечать.
Хотя нет, не потому, думал он, глядя на лепнину потолка. Все гораздо проще: я не знаю, что ответить… И даже еще проще: я не хочу никого побеждать… Ни его, ни себя…
Но телефон продолжал настойчиво повторять выбранную его владельцем мелодию.
Какая неприятная музыка, поморщился Ренато, глядя на дисплей. И где я ее отыскал? Надо будет поменять на что-нибудь более тихое…
Он наконец нажал кнопку ответа и медленно поднес трубку к уху.
— Ты что, еще спишь? Немедленно вставай с постели и приезжай в офис! — кричал в нее Карло. — О чем ты думаешь? До открытия конкурса остается всего ничего, а у нас нет ни одного рисунка, не говоря уж о рецептах…
— Уже еду, — кратко бросил Ренато.
— У тебя появились хоть какие-нибудь соображения насчет нового рецепта? — нетерпеливо поинтересовался Карло.
— Нет, — безразличным тоном откликнулся Ренато.
— А насчет формы?
— Тоже нет, — прежним тоном сообщил он.
— Да ты чокнутый! — вскипел Карло. — Взгляни на календарь, у нас почти не осталось времени… Ты что, хочешь стать посмешищем для этого негодяя Фазини? Воображаю, как он повеселится, когда ты окажешься в хвосте… Он ведь именно к этому и стремится… Ты слышишь меня? Алло, Ренато… Ты здесь?
— Да, я здесь и я тебя слышу, — спокойно ответил Ренато.
— Ну так и что же ты мне ответишь?
— Ничего.
— То есть как это?
— Мне нечего тебе ответить… По крайней мере, сейчас…
На несколько секунд в трубке повисла пауза.
— Знаешь, я начинаю приходить к выводу, что Элеонора была права, бросив тебя, — опустошенным голосом проговорил наконец Карло. — Ты полное ничтожество, — с расстановкой добавил он и отключил телефон.
Ренато тупо уставился на появившееся на дисплее изображение пустынного острова с пальмами. Затем, словно вдруг вспомнив о чем-то очень важном, принялся лихорадочно нажимать на кнопки мобильного, пока наконец остров не сменила фотография кондитерской, которую он сделал перед отъездом из Монтефалько.
— Теплый вечер, — улыбнувшись, прочитал он запечатленную на фотографии вывеску.
И тут же в его памяти всплыл тот день, проведенный в маленьком городке. Его прогулка по узким улочкам, беседа в кондитерской, поздний вечер в чужой квартире, пробуждение от незнакомых голосов… И образ Лауры… Ее удивленное, растерянное лицо в первые секунды знакомства и радостное, открытое, когда он сказал, что Виттория сообщила ему ее имя…
— Надеюсь, ты не забыла эскизы? — озабоченно поинтересовалась синьора Баренто, скользнув оценивающим взглядом по бледно-розовому брючному костюму, подчеркивавшему стройную фигуру Лауры.
— Виттория не оставила мне такого шанса, — слабо улыбнулась та в ответ. — Иначе я непременно бы им воспользовалась.
— И вернулась бы из Перуджи ни с чем? — ужаснулась синьора Орнелла. — Ну нет, такой результат нам ни к чему. Ты едешь за победой, и не смей забывать об этом.
— Теперь я понимаю, что чувствовали гладиаторы перед выходом на арену, — мрачным тоном прокомментировала Лаура свои ощущения.
— Нет, ты определенно ненормальная, — возмутилась до сих пор молчавшая Виттория. — Мы заботимся о твоем будущем, а ты выставляешь нас кровожадными злодейками, посылающими тебя на верную гибель. Если бы ты не была моей подругой, я бы сию же минуту разругалась с тобой в пух и прах.
