Ознакомительная версия.
– Пускаете пыль в глаза? – рассердился он.
– Я? – засмеялась Карисса и сделала безукоризненный пируэт.
Публика вокруг захлопала. Куину захотелось провалиться сквозь этот проклятый лед.
И тут Карисса подъехала к нему и взяла за руку:
– Простите. С моей стороны это было немного нечестно. Я не хотела, чтобы вы выглядели глупо. Я просто обожаю кататься на коньках. Это так здорово.
Ее лицо излучало радость. Он позавидовал ей, ее способности видеть чудо в обычных вещах. Он никогда не чувствовал такой радости в детстве. Он всегда знал, кто он – мальчик, которого навязали тете и дяде, потому что его мать гонялась где-то за своей мечтой. И никто ничего не знал про его отца. Эта вечная необходимость демонстрировать благодарность… И еще необходимость упорно трудиться, чтобы встать на ноги и поскорее избавиться от этой благотворительности. У него просто не было времени, чтобы замечать красоту кругом.
Он встряхнулся. Хватит жалости к себе. Прошлое это прошлое, и он ничего уже не изменит. Но вот что он может сделать, так это постараться не попадать в невыгодное для себя положение. Тогда зачем он согласился идти на каток и делать то, чего не умеет? И к тому же с человеком, который превосходит его. Кто он после этого? Идиот.
– Куин, перестаньте хмуриться. Мы ведь собираемся повеселиться. – И она взяла его за руку. – Поехали. У вас получится. Просто ставьте одну ногу перед другой и скользите.
Скользите. Легко сказать. Он хмыкнул и сделал два порывистых движения, добившись лишь фонтана ледяных брызг из-под коньков.
– Расслабьтесь, – посоветовала она.
Но плавно скользить у него все равно не получалось.
– Обопритесь на меня, – сказала Карисса и обхватила его за талию.
О господи. Теперь он вдыхал ее запах. Что-то цветочное и еще ванильное.
Он не помнил, как его рука легла ей на плечо, как он начал скользить, а не двигаться рывками. Она была рядом, поддерживала его. Это было похоже на парение в воздухе. Изумительное ощущение. Такое же ощущение было у него, когда, катаясь на лыжах, он в первый раз отважился на прыжок. Он помнил, что не чувствовал своего тела, лишь слышал свист ветра.
Произошло что-то хорошее. Плавное скольжение коньков, сияние огней, запах горячего шоколада и крендельков, звук бубенчиков в веселой рождественской песенке, тепло руки Кариссы, обхватившей его за талию…
Куин был поражен: он, оказывается, получает удовольствие.
Карисса догадалась и тихо спросила:
– Вы признаете, что это волшебство?
– Да… сказочно, но… к Рождеству отношения не имеет.
Она кашлянула:
– Перед катком стоит большая елка, и, если только я не очень сильно ошибаюсь, это не надувной пингвин.
Куин подавил смех – ему нравилась ее ирония.
– Для катка совсем не обязательно, чтобы было Рождество.
– Перестаньте упрямиться и согласитесь. – Она остановилась и повернулась к нему лицом.
Голубые глаза Кариссы казались огромными. У нее красиво очерченный рот, который ему ужасно хочется поцеловать. Хочется так сильно, что он не смог удержаться и, нагнув голову, коснулся губами ее губ.
Он словно умер и вознесся на небо. Это, конечно, клише и звучит банально, но он чувствовал именно это. Он ведь хотел поцеловать Кариссу Уайлд с первой же встречи.
– Хорошо, – сказал Куин. – Я признаю, это сказочно, волшебно. – Он имел в виду не только каток. Он имел в виду поцелуй.
В первый раз за три года ее поцеловал мужчина.
Ей следовало убежать и куда-нибудь спрятаться.
Но в поцелуе Куина не было ничего… пошлого и требовательного. Его поцелуй был нежным, осторожным. Он просил, а не требовал.
И, кажется, поцелуй потряс его не меньше, чем ее.
«Это сказочно, волшебно». Слова эхом отдались у нее в голове, губы закололо.
Да, это волшебство. Не в силах сопротивляться порыву, Карисса положила ладонь ему на щеку.
Ее перчатка из мягкой кожи, очень тонкая, тем не менее была нежелательной преградой. Она хотела коснуться его. Ей это было необходимо. А ему было необходимо ее поцеловать.
– Куин, – прошептала она. И снова он наклонил голову, касаясь губами ее губ. А она… она так сильно дрожала, что ухватилась за него. Чтобы не упасть на лед.
Кариссе казалось, что она кружится в бесконечном пируэте все быстрее и быстрее.
Это надо прекратить. Но она не хотела останавливаться. Она хотела, чтобы он продолжал ее целовать. И обнимать. Обнимать так, словно он ее нежно баюкает. Ей тепло и хорошо.
В них врезался конькобежец, но Куину удалось сохранить равновесие и довезти Кариссу до бортика, где они смогли снять коньки.
Куин не смотрел на нее, пока переобувался. Карисса понимала, что теперь между ними будет присутствовать неловкость.
Она – дура. Почему она не отстранилась от него? И вообще, зачем заключила это глупое пари? Надо было просто нанять его создать виртуального Санту.
Карисса чувствовала на себе его взгляд.
– Простите. Вы что-то сказали? У меня мысли витают.
– Я сказал, что должен вам горячий шоколад и крендель с корицей.
Вот как. Он собирается притвориться, что того момента на льду не было. Ей это подходит. Карисса улыбнулась:
– Это было бы чудесно. Большое спасибо.
Он почти ничего не говорил, пока они стояли в очереди в буфет. И молчал, пока они шли по набережной Виктории, глядя, как отражаются и сверкают в воде Темзы огни.
– А теперь расскажите мне о «Блестящем проекте».
Карисса чуть не уронила стаканчик с горячим шоколадом.
– Я знаю, что проект существует, и знаю, что за этим проектом стоите вы, – продолжал он. – Поэтому нет смысла отрицать.
Спорить с ним она не могла, а он явно не собирался отступать.
– Могу я попросить вас о конфиденциальности?
– Разумеется.
– Разумеется что? Я могу вас попросить или вы сохраните конфиденциальность?
Будучи юристом, она не любила неопределенности.
– И то и другое, – ответил он.
– Ладно. – Карисса выдохнула. – Видите ли, я солиситор и специализируюсь на договорном праве. Но я работаю на паях с коллегой, у которой двое маленьких детей. Это устраивает нас обеих. У нее есть время, чтобы заниматься детьми, а у меня – для «Блестящего проекта».
– Виртуальный Санта – это и есть ваш проект?
Она кивнула:
– Но не открытие новой палаты. Это сделал отец. Он запустил этот проект давно, а после его гибели попечители согласились на то, чтобы его планы осуществились.
– «Блестящий проект» – это что-то экстраординарное? – спросил Куин.
– И да, и нет. Родители оставили мне много денег, – сказала Карисса. – Больше, чем я могла бы потратить. Я никогда не стремилась к тому, чтобы упиваться знаменитыми родителями, чтобы за мной охотились журналисты только потому, что мой отец – рок-звезда. Я не хочу тратить свою жизнь на хождение по косметическим салонам, студиям загара и пустую болтовню. – Карисса замолчала. – Только посмейте над этим подшутить.
Ознакомительная версия.
