– Эй, это не вы ли говорили вчера на пристани с моей мамой?
Внезапно раздавшийся откуда-то детский голос заставил Дугласа резко обернуться. На какое-то мгновение он забыл, для чего сюда приехал. Красота окружающей природы притупила бдительность. Но теперь он увидел мальчика, опершегося о перила веранды. Лицо его скрывала тень, однако по чертам можно было безошибочно сказать, кто его мать. Очевидно, мальчик сидел на веранде, и вьющиеся растения скрывали его. Возможно, там находилась и Шарон. Но тогда она сама окликнула бы его.
Прикрыв ладонью глаза, Дуглас направился к веранде.
– Совершенно верно, – ответил он на вопрос мальчика, – мы с твоей мамой старые друзья, и я подумал, что нужно навестить ее, раз я приехал в эти места. – Он неестественно улыбнулся: – Мне так понравился чудесный вид на море.
Майкл вышел на ступени ведущей на веранду лестницы. В хлопчатобумажных шортах и легкой безрукавке он казался не таким большим, как вчера. Его темная загорелая кожа и прямые темные волосы делали его не похожим на мать. Возможно, его отец местный житель, подумал Дуглас. Но по его внешнему виду этого сказать было нельзя.
– Вы приехали на машине?
Майкл снова обратился к нему, отвлекая от мыслей о том, что, возможно, Шарон отказалась от карьеры из-за того, что влюбилась в какого-то мужчину. Но здесь не было места мыслям о той женщине, которую он когда-то знал. Если они и появлялись – он знал, что их следовало подавлять. Нужно думать о том, зачем он сюда приехал. Отбросить эмоции. Может быть, ей будет неприятно видеть его.
– Я взял напрокат малолитражку, – наконец ответил Дуглас, ставя ногу на нижнюю ступеньку веранды. – А где твоя мама?
– Она здесь.
Дуглас не знал, как долго она стояла в тени, наблюдая за ним, но после этих слов Шарон вышла, встала рядом с сыном и, как бы защищая, положила руку ему на плечо. На ней тоже были легкие шорты, открывавшие стройные мускулистые ноги, которые он так хорошо помнил. Голые ступни с ненакрашенными ногтями выглядели странно чувственными на досках пола, а ноги отливали бронзовым загаром.
Взгляд Дугласа остановился на шелковых шортах, соблазнительно облегавших бедра, и хлопчатобумажной бежевой рубашке, завязанной узлом на талии, а затем поднялся выше – на ее знаменитую грудь.
Он даже не отдавал себе отчета в том, что нахально разглядывает ее, пока не встретил взгляд ее холодных глаз. Мысли его опять унеслись в прошлое, вспоминая и сравнивая. Да, она стала старше, это очевидно, хотя годы пощадили ее. Но теперь он понял, почему человек, никогда прежде не видевший актрису, не смог узнать Шарон по старой фотографии. Ему даже показалось, что теперь она выглядела гораздо привлекательней.
На какое-то время холодный взгляд Шарон лишил Дугласа речи. Что бы она ни думала о цели его приезда сюда, взгляд ее был недружелюбным. Женщина явно не доверяла ему, даже если это никак внешне не проявлялось.
– Шарон, – наконец произнес Дуглас, понимая, что дальше молчать просто неприлично. – Надеюсь, ты не возражаешь против моего приезда, я был так поражен, увидев тебя вчера вечером.
– Неужели?
Вряд ли она поверила ему, особенно после недавнего визита Сэма Гродина. Да и он почему-то не спросил у Сэма, объяснил ли он Шарон причину его расспросов. Если она обо всем догадалась, то все труды Дугласа окажутся напрасными.
– Да, – подтвердил он и, взглянув вокруг, развел руками, – какой прекрасный вид открывается отсюда. Я не представлял себе, какое чудесное место этот остров.
– Чего тебе нужно, Дуглас Ирвин?
Не обращая внимания на встревоженный взгляд сына, она посмотрела на Дугласа холодным оценивающим взглядом. Но какие у нее глаза! – не смог сдержать себя Дуглас. Светло-зеленые, с длинными выцветшими от солнца ресницами. А кожа?! Нежная, цвета спелого абрикоса... А этот рот...
– Мне... А что, по-твоему, мне может быть нужно? – быстро произнес Дуглас, изо всех сил страясь не вызывать у нее подозрений. – Ведь прошло десять лет, Шарон. Увидеть тебя вновь... Это, скажу я тебе, просто ошарашило меня. Ну, и по какой причине ты скрылась на столько лет? Боже, ты же знаешь, что я имею в виду. Разве... – Дуглас запнулся, на языке у него вертелось «я», но он сдержал себя, – разве публика не имеет права знать, что с тобой происходит?
– У меня нет «публики», – холодно ответила Шарон, голос ее был таким же мелодичным, как когда-то, – ты напрасно теряешь время, Ирвин. Мне нечего добавить тебе. Я уже сказала твоему коллеге: Шарон Ино здесь нет!
– Но я ничего не имею общего с Сэмом Гродином!
Если бы ситуация не была такой серьезной, Шарон, наверное, рассмеялась, глядя на глупое выражение лица собеседника. Слова эти вырвались у него совершенно случайно, ведь они откровенно раскрывали подоплеку приезда. В другой обстановке она даже посочувствовала бы ему – таким естественным было его отчаяние.
Но сейчас ею владели совершенно другие чувства, тем более когда она вспоминала, как нагло он ее разглядывал. Как посмел думать, будто она была шлюхой! Она не давала ему повода для этого!
– Какая чепуха! – воскликнул он гневно, но тут же со стыдом поглядел на мальчика. – Извини меня, но как это понимать – «Шарон Ино здесь нет»?
– Но мою маму зовут Шарон Лэнг. – Майкл бросился на защиту матери, а та, боясь в его присутствии наговорить чего-нибудь лишнего, решила отступить.
– Ладно, заходи, – пригласила она сухо, хотя Шарон очень не хотелось, чтобы этот приезжий нарушал покой в доме. Но для нее важнее всего было спокойствие сына.
Большая гостиная как будто сразу заполнилась высокой фигурой Ирвина. От него, казалось, исходила какая-то угроза, и женщина почувствовала себя такой беззащитной.
– Принести лимонада? – предложил Майкл, желая внести вклад в установление мира, но Шарон отрицательно покачала головой, несмотря на согласие Дугласа.
– Лучше пойди и набери клубники для ланча, – решительно сказала она, подавляя его протестующие возгласы. – Мистеру Ирвину и мне нужно поговорить наедине. Понял?
Лицо у мальчика вытянулось.
– А он останется на ланч?
Услышав его вопрос, Шарон почувствовала, как краска заливает щеки.
– Я сомневаюсь. – И она вновь повторила: – Майк, не серди меня и делай то, что я тебе сказала!
Мальчик досадливо передернул плечами и послушно вышел из комнаты. Недовольство было написано на его лице, и это послужило еще одной причиной того, что Шарон с укором посмотрела на Дугласа.
– Итак, – сказала она, не зная, нужно ли пригласить его сесть на диван. Решив все же, что это будет излишним, она продолжила: – Как я уже говорила твоему партнеру, или как ты его называешь, коллеге, моя жизнь здесь не имеет ничего общего с Шарон Ино. Меня зовут Шарон Лэнг. Сын правильно сказал. Я его мать и домашняя хозяйка. Вот и все.
