– Ну и что же, – Шарон подняла голову, – а ты против?
Он вдруг поглядел на нее так, как смотрел в былые времена:
– Если ты помнишь, у меня в подобных делах предрассудков нет.
– Извини, я это знаю.
– Ну и как ты себя чувствуешь?
– Чудесно, – призналась она, – и если бы тут внезапно появился Ричард Мэрфи и заявил, что собирается оповестить мир о том, что Майкл является твоим сыном, я бы сказала ему: с Богом!
Дуглас еще раз поцеловал любимую.
– Это правда?
– Конечно! Все равно, когда мы поженимся, люди узнают всю правду. Для этого им будет достаточно посмотреть на Майкла.
– Но я ведь сначала не понял этого, – мягко напомнил ей Дуглас, – очевидно, потому, что слишком увлекся его матерью.
– А теперь?
– Я был просто слеп, – продолжил Дуглас и, помолчав, спросил: – Ты думаешь, он когда-нибудь простит нас?
– Дети быстро забывают обиды, – мягко сказала Шарон, – и когда он обнаружит, что у него, оказывается, есть большая семья, он очень обрадуется этому обстоятельству.
– Надо полагать, это означает, что нам необходимо поселиться в Ноулэнде, – задумчиво произнес Дуглас, – думаю, там нам всем будет хорошо.
– Мне теперь все равно, где жить, – честно призналась Шарон, – мне не очень хочется становиться хозяйкой поместья, но зато я желаю стать женой Дугласа Ирвина.
Дуглас прижался губами к ее волосам.
– Все равно, это прекрасно – стать отцом. И мне хотелось бы, чтобы мой сын Майкл знал, откуда он родом. Когда-нибудь он станет хозяином Ноулэнда. Так и должно быть. Я не могу лишить его того, что принадлежит ему по праву.
– Пусть он сам решает, – спокойно сказала Шарон, – и, если ты разрешишь Брюсу продолжать жить в имении, я возражать не стану.
– Какая покладистая жена, – посмеиваясь, похвалил ее Дуглас, – может быть, ты сейчас не станешь возражать еще против кое-чего?
– А это моя обязанность, – подхватила игру Шарон. – Мне кажется, ты должен перенести меня через порог. Это первая ночь нашей будущей жизни.
