Постепенно боль утраты притупилась, тем более что Саманта с самых малых лет привыкла проводить время в компании посторонних людей. День ее всегда был расписан по минутам: школа, танцы, дополнительные занятия. Она крутилась как белка в колесе, ей некогда было жалеть себя.
К тому же у нее оставались любовь и внимание отца. Он не часто проявлял свои чувства к ней, но потому те минуты, когда он это делал, были для нее особенно ценны. Вечеров и выходных Саманта ждала с огромным нетерпением — это было время общения с отцом, который старался при всей своей занятости не забывать о подрастающей дочери. Все это продолжалось до тех пор, пока отец не решил всерьез заняться политической карьерой. Мистер Холлиуэл поставил перед собой новые цели, которые не принесли радости его дочери-подростку. Изменения, произошедшие в жизни Гарри Холлиуэла в связи с предстоящими выборами, круто изменили безмятежное существование девочки, и вовсе не в лучшую сторону.
Началось все с того, что Гарри после пяти лет вдовства снова женился. Такой поступок получил молчаливое неодобрение взрослеющей дочери, и вовсе не потому, что вторая жена мистера Холлиуэла была на какие-то девять лет старше ее самой. Саманта не имела ничего против того, чтобы в ее жизни появилась мачеха, даже такая молодая, как Кимберли. Временами Саманте не хватало женского совета, и тогда в ее голове мелькала шальная мысль предложить отцу жениться вновь.
Однако, когда дело дошло до женитьбы, все оказалось гораздо сложнее, чем четырнадцатилетняя девочка могла предположить. Саманта недоумевала, что могло толкнуть отца на брак с холодной манерной девицей, каковой ей с первых минут знакомства показалась будущая мачеха. Она еще могла бы понять, если бы решение отца жениться на Кимберли было продиктовано какими-то чувствами, хотя бы симпатией к будущей супруге. Родители Саманты проводили мало времени вместе, но все-таки были искренне привязаны друг к другу. К сожалению, с первых же минут знакомства с Кимберли Саманте стало ясно, что во втором браке отца какие-либо теплые эмоции напрочь отсутствуют. Сообразительная девочка заметила это сразу.
На самом деле выбор мистера Холлиуэла пал на мисс Кимберли Уэйн исключительно из политических соображений. Отец мисс Уэйн, городской судья, имеющий безупречную репутацию, на одном из приемов познакомил свою дочь с мистером Холлиуэлом — молодым перспективным политиком-демократом, который в ближайшее время планировал избираться в Сенат. Кимберли только-только окончила университет, и перед ней как раз стоял вопрос о выборе дальнейшего жизненного пути. Роль жены будущего сенатора ей очень импонировала, поэтому расчетливая молодая женщина приложила все усилия к тому, чтобы знакомый отца заинтересовался ею. Ее абсолютно не волновало, что дочь Гарри была младше ее самой на какие-то девять лет. Да и пятнадцать лет разницы с мужем ее не испугали.
Гарри Холлиуэла разница в возрасте тоже не остановила, как не смутило и полное отсутствие пылких чувств со стороны молодой супруги. Для карьеры ему следовало иметь жену — он женился, безупречную репутацию — она у него была, быть готовым жертвовать все силы и время работе — и тут у него не было никаких возражений.
Возражения возникли лишь у его дочери. Отец и раньше не слишком-то баловал Саманту своим вниманием, а теперь у него и вовсе не хватало на это времени — он был полностью поглощен политической карьерой. Те краткие минуты, которые он проводил дома, обычно были посвящены общению с молодой женой, обсуждению покупок, принятию совместных решений. Саманта почувствовала, что ее словно исключили из жизни семьи, перестали замечать.
В четырнадцать лет очень трудно объективно оценивать поступки окружающих, поэтому девочка чувствовала себя преданной, забытой, заброшенной. Она была предоставлена сама себе, а в переходном возрасте такое отсутствие контроля со стороны старших зачастую оказывается губительно для подростка. Особенно если этот подросток не ощущает достаточного внимания даже со стороны самого близкого человека. Гарри Холлиуэл всегда считал, что, обладая свободой, человек, пусть и несовершеннолетний, вполне способен правильно ею распорядиться, поэтому даже не предполагал, что необходимо контролировать Саманту. Он всегда считал ее примерной и послушной дочерью, которая, как ему казалось, ни в чем не нуждалась благодаря финансовому благополучию их семьи, а посему и поводов чувствовать себя хоть в чем-то ущемленной у нее не было.
Гордая, глубоко ранимая душа ребенка, от которого пытались откупиться богатством, выдавая такое отношение за либеральное воспитание, в итоге взбунтовалась. Может быть, тотальный контроль и не решил бы проблемы и вызвал бы еще больший протест, но этого Саманте не дано было узнать. Видя полное отсутствие внимания к своим поступкам, она пришла к выводу, что ей можно делать что угодно, что любой ее поступок просто не может вызвать неодобрения и в любом случае останется незамеченным.
Девочка начала убегать с уроков, прогуливать кружки, уходить из дому поздно ночью, когда домашние считали, что она крепко спит. Ее отлучки во время занятий долгое время оставались незамеченными: она ловко подделывала почерк отца, и учителя безо всяких подозрений проглатывали ее фальшивки. Ее целью вовсе не было разозлить отца — она лишь почувствовала, что ею не интересуются, и такая свобода вскружила ей голову. Быть примерной ученицей, послушной дочерью так скучно. Столько всего проходит мимо, и ведь никому нет никакого дела до того, чем она занимается.
От глаз Кимберли, однако, не укрылось, что ее падчерица стала все реже бывать дома, но интерес молодой женщины к несовершеннолетней дочери мужа был настолько мал, что ей и в голову не пришло не то чтобы сообщить о своих наблюдениях мужу, а даже просто задуматься о причинах столь необычного поведения.
Так незаметно для близких тихая, послушная, исключительно положительная девочка постепенно втянулась в уличную жизнь. И такая жизнь пришлась ей гораздо больше по нутру, чем следование четкому расписанию, составленному для нее плану, плотному графику домашней девочки. Улица будоражила кровь, давала новые, яркие и запоминающиеся впечатления, столь несхожие со всем, что было в ее жизни раньше.
В первый раз, отправившись бродить по городу, Саманта натолкнулась на компанию уличных подростков, популярно объяснивших ей, что богатеньким бездельникам не место на улицах неблагополучного квартала. Саманта еле унесла ноги и после этого стала осторожнее.
Глупенькой она никогда не была, наивной — лишь поначалу. Первые же ошибки моментально научили ее осторожности. Она извлекла урок из первой самостоятельной прогулки по городу и поняла, что необходимо быть осторожнее и в первую очередь ей не следует выделяться своим нарядом из толпы уличных детей. Поэтому на следующий же день она раздобыла себе такой наряд, который больше подходил для прогулок по городским улицам, и теперь щеголяла в рваных джинсах и растянутом свитере, прятала светлые волосенки под выцветшей бейсболкой, а огромные глазищи — за темными очками.
