Инман, должно быть, неправильно понял услышанное, что неудивительно. Он искал виноватого.
— Я перечитал материалы по делу Инмана. Обвинение в халатности было снято, но объяснений нет.
— Ничего, что можно было бы инкриминировать персоналу больницы.
Те же слова, что и пять лет назад.
— В ночь пожара… вы не заметили, возможно, кто-то вел себя подозрительно? — спросил Лиам.
Доктор Батлер покачал головой:
— Нет. Все, что я помню, — я был очень занят пациентом с предварительным диагнозом «инсульт». Потом раздался сигнал тревоги, и мы начали выводить людей наружу.
— Медсестра Уэйс упоминала о бездомном, который бродил по больнице. Его интересовал рецепт на наркотические препараты. Вы его видели?
— Нет. Но в общем это обычное явление.
Лиам подумал, что нужно непременно пересмотреть записи с камер видеонаблюдения. Возможно, они запечатлели неизвестного наркомана. Если удастся установить его личность, Лиам с ним побеседует. И еще: надо встретиться с начальником охраны. Конечно, Джейкоб уже допрашивал его, но кто знает — вдруг за пять лет он припомнил нечто такое, на что не обратил внимания сразу.
— Как насчет медсестры Уэйс? Какого вы о ней мнения?
Доктор Батлер чуть поколебался.
— Пэйтон — прирожденная медсестра. Она добра, искренне сочувствует пациентам, крайне внимательна и никогда ничего не упускает.
— Она давала миссис Инман какое-либо лекарство?
— Да, конечно. Это ее обязанность. Я назначил миссис Инман эпинефрин, то есть адреналин, чтобы снова запустить сердце.
— Может ли быть, что Уэйс вколола ей не тот препарат?
По виску доктора скатилась капелька пота.
— Я думаю, теоретически возможно все, но Пэйтон очень педантична и всегда тщательно проверяет этикетку лекарства, прежде чем дать или ввести его пациенту.
— Но в ту ночь в отделении была неспокойная обстановка, не так ли?
— Да, у нас неожиданно оказалось куда больше работы, чем обычно. И мистер Инман… извините, вопил благим матом. Но даже в такие ночи, как та, мы строго придерживаемся установленного протокола, чтобы избежать ошибок. Персонал заносит все детали лечения в карту пациента. Включая и любые медикаменты. Название, дозу, время.
— Вернемся к ночи пожара. Уэйс вела себя так же, как всегда? Или по-другому?
Доктор сдвинул брови.
— Ничего особенного в ее поведении не было, насколько я помню. Она помогала эвакуировать пациентов. Потом искала свою мать. Очень волновалась, конечно. У миссис Уэйс произошла остановка сердца, но я провел непрямой массаж, сделал искусственное дыхание, и она вернулась к жизни.
Тогда, возможно, Пэйтон чувствовала себя в долгу перед Батлером? И солгала, чтобы скрыть его ошибку с Глорией Инман?
Пока мама смотрела по телевизору свое любимое шоу, Пэйтон собирала в стирку грязное белье. На маленьком угловом столике в спальне лежал открытый фотоальбом. Пэйтон взяла его и присела на кровать.
Страницы были заполнены их фотографиями. Ее и Бэл. Как близки они были в детстве! Но с возрастом все изменилось. Они выросли совершенно разными. В первую очередь внешне. Бэл превратилась в настоящую красавицу. У нее были роскошные иссиня-черные волосы и модельная фигура, и на ее фоне Пэйтон выглядела простушкой. Однако, несмотря на комплименты, которые Бэл получала на каждом шагу, и миллионы приглашений на свидания, сестра становилась все мрачнее и мрачнее. Ничто ее не радовало, ничто не приносило счастья. Она отдалилась, впала в депрессию. В четырнадцать лет Вэл уже тайком попивала алкоголь, а потом подсела на наркотики.
Мама силой отправила ее в реабилитационный центр. Некоторое время Вэл держалась, но спустя полгода сорвалась. Все началось по новой и даже ухудшилось.
В восемнадцать она сбежала из дома. За десять лет, которые прошли с тех пор, Пэйтон видела ее трижды. Каждый раз, когда Вэл возвращалась, она просила деньги на реабилитацию. Получив их, она покупала очередную дозу, а затем исчезала.
В прошлом году Вэл заявилась к ней снова, но Пэйтон ничего ей не дала. Вместо денег на руки она предложила лично отвезти Вэл в клинику. Вэл пришла в ярость и набросилась на нее. Ей удалось стащить кредитку Пэйтон, после чего она, конечно, снова скрылась.
Приходила ли она вчера к матери? Ее или не ее видели в саду?
В «Золотых садах» наркотические препараты, как и все лекарства, хранились не в комнатах пациентов, а в особом помещении. Выдача медикаментов строго отслеживалась. Пэйтон сложила белье в стиральную машину, добавила порошок и нажала на «пуск». Потом вошла в гостиную.
— Мама, мне нужно вернуться к работе. Я зайду к тебе вечером.
От экрана мать не оторвалась, но улыбнулась, когда Пэйтон поцеловала ее в щеку.
Подгоняемая дурным предчувствием, она поспешила в главный корпус, где находилась их «аптека».
Если Вэл здесь, жди беды.
После доктора Батлера Лиам заехал в управление шерифа, к Джейкобу. Они вместе пересмотрели записи с камер видеонаблюдения больницы в ночь пожара. Конечно, это был далеко не первый раз, но сегодня они сосредоточились именно на безвестном наркомане. Через несколько минут Лиам ткнул пальцем в экран.
— Вот он.
Джейкоб нажал на паузу.
— Почему он вообще вызвал у тебя подозрения?
Лиам пожал плечами.
— Пэйтон о нем упоминала, сказала, что охранники выдворили его силой. Возможно, ему было совсем худо, он отчаялся достать наркотики и сдуру поджег больницу, чтобы попытаться что-то украсть.
Джейкоб присвистнул.
— А ведь верно. Мы так увлеклись версией о том, что пожар устроил тот, кто похитил новорожденную дочку Коры, что другие и не выдвигали.
— Может, здесь и нет никакой связи, но я попробую копнуть, — сказал Лиам.
— Неужели все так просто? Преступник — обычный торчок, у которого началась ломка? Джейкоб кивнул.
— Я найду сотрудника, который тогда отвечал за выдачу лекарств. Пусть припомнит, не пропали ли у них препараты, не было ли попытки взлома.
Лиам, захватив записи, поспешил к машине. Надо ехать к Пэйтон. Она клялась, что рассказала ему абсолютно все, но инстинкт подсказывал ему, что эта женщина что-то утаивает. Ему казалось, что она — ключ ко всей этой истории.
Телефон зазвонил, когда он сел за руль. На экране появился незнакомый номер.
— Специальный агент Маверик, — ответил Лиам.
Женский голос. Тихий напряженный шепот.
— Вы сегодня были в больнице. Расспрашивали о Барри Инмане.
Лиам насторожился.
— Да. У вас есть какая-то информация?
— Барри Инман изменял жене.
— Кто это говорит?
В трубке раздались короткие гудки.
С минуту Лиам осознавал услышанное, а потом вдруг ощутил прилив злости. Полиция должна была знать об этой связи! Если у Инмана имелась причина желать смерти жены, значит, у него был и мотив.
Он убил ее, чтобы соединиться с любовницей? Если да, то при чем тут судебный иск
