Не знаю, что она видит во мне перед собой, но пройдясь с головы до ног, кивает, а затем… удивляет еще больше, когда, обойдя меня, направляется к забившимся в угол маме и бабушке, что-то бурно обсуждающим.
— Что ж, пока наши дети женаты, вы наша семья, а Эмре очень плохо вас встретил. А как же традиции? Почему нет чая, кофе? Ох, Эмре-Эмре.
Пока его мама что-то на турецком пытается объяснить моим родственникам, которые ее совсем не понимают, но делают вид, что очень даже, Эмре хватает меня за локоть и оттаскивает в сторону.
— Нам нужно сегодня встретиться с моим адвокатом, чтобы обсудить все детали. Мы должны успеть по срокам, а значит, не должно быть накладок. Он подготовил бумаги и…
— Бумаги? — не понимаю я. Я рассчитывала поставить подпись и оказаться свободной. Отдохнуть в Стамбуле и вернуться, перезагрузившись, домой.
— Бумаги, — кивает он. — У нас не было брачного договора, а значит… тебе принадлежит часть моего имущества, которое…
Он щурится, понимая, что я не понимала, о чем речь.
— Которое ты можешь затребовать у меня, но, скажем так, я готов это с тобой обсудить и предложить компенсацию.
Я стою, раскрыв рот. И не потому что на меня вдруг с неба могут свалиться деньги, как манна небесная. А потому что… Эмре верит, что я сумею их взять. После всего.
— Да пошел ты. Вместо со своей компенсацией, — выплевываю ему в лицо слова, после чего ощущаю толчок и оказываюсь пригвожденной лопатками к стене в коридоре.
Глава 10
Мама припоминает все “презент перфекты”, которым столько лет учила в школе детей, и они с мамой Эмре вполне находят общий язык — английский. В то время как бабушка ищет путь к сердцу сватьи через желудок. Так что мы вполне мирно заканчиваем прерванный обед, и даже завязывается непринужденная беседа. Мамы активно обсуждают особенности работы в школе, и я припоминаю, что госпожа Демир тоже была школьной учительницей, но, кажется, еще до замужества.
— Сваты вечером придут, — слышу от бабушки самым заговорщическим тоном. — Нужно встретить по-людски, а ты мне рынок обещала.
— Ну обещала, значит — будет.
Достаю телефон и проверяю, что сегодня за день недели. По ощущениям должен быть вторник, а на календаре среда. Отлично! По средам в районе, где мы жили с остальными практикантами, открывался большой рынок, где можно было на неделю закупиться овощами, фруктами, оливками.
Так что я уже представляю примерно дорогу, и как бабушка будет восторженно охать и ахать над каждым помидором.
— Собирайся, сейчас и пойдем.
— И меня, меня подождите! — бежит за нами ма.
— А я думала, ты с подружкой новой останешься, — шепчу, но она все равно слышит и закатывает глаза.
И пока не начались разговоры о том, что в доме Дамир есть еда и без наших вложений, тоже бегу наверх за курткой и деньгами.
Деньги…
Чего нет, того нет. Ни копейки.
Надо, наверное, спросить у Эмре, где тут обменник. Ну или пару лир одолжить у него на дорогу?
Подхожу к окну и вижу, как муж садится в машину. И уезжает, ну супер! Хоть бы слово сказал, кроме того чтобы прижимать меня к стене и пялиться как на кусок мяса. Психанув, перетряхиваю сумку и достаю оттуда совершенно точно не мой кошелек. Эмре попросил подержать, пока проходил регистрацию, а я сунула в сумку и забыла. Видимо.
Так ладно, все его — наполовину мое? Так, кажется?
Да простит меня мой супруг, но это ради его же блага. Думаю я и со спокойной душой кидаю кошелек обратно в сумку, а потом бегу за бабушкой с мамой.
— А муженек чем занят?
— Работает, уехал. Ну пошли своим ходом, нам помощь никто не обещал.
И я решительно цепляю на нос очки. Зима, конечно, зимой, но жарит на улице нещадно. Такой вот Стамбул. Вроде и в куртке, а вроде и искупаться хочется.
Бабушка наряжается так, что от красоты глаза слепит: круглые огромные очки, тюрбан, кремовое пальто. Во всем лучшем. Я хихикаю и открываю этой даме дверь. Маман уже с томным взглядом ждет нас.
Так. Я предполагаю, что нам нужно найти дорогу, остановку, а на остановке всегда есть карта. Выйдем на станции где-то в Мармарае, потом, по-моему, пара трамвайных остановок и… на месте, в общем, разберусь. План-то роскошный. Жаль, в кошельке Эмре нет транспортной карты, а метро не принимает лиры.
Выходим за ворота, и я впадаю в ступор. Так, машина мамы Эмре тут и… о! Ее водитель.
— Извините, мы за покупками собрались, вы до метро нас не подкинете?
— До метро?.. — он смотрит на дом Эмре в недоумении.
— Если вы о госпоже Демир, то вы ей еще минут пятнадцать не понадобитесь, успеем быстренько? Я жена господина Демира, приятно познакомиться. Только это большой-большой секрет, вы никому не говорите. Это, кстати, моя бабушка, милая, правда? Ей тяжело добираться пешком. И моя мама…
Если на фразе, что я жена Эмре водитель нахмурился, то от фразы про бабушку тут же потерял решимость. Потому что бабушка это святое.
В итоге мы с комфортом размещаемся в только что позаимствованной машине, и уже спустя десять минут водитель высаживает нас у станции метро, которая мне даже кажется смутно знакомой. По карте я прикинула, что…
— Ну нам нужно всего трижды пересесть с ветки на ветку и… Ой, а белое это же трамвай, да?
Ну-у-у, получается две станции проехать по желтой ветке, четыре на трамвае и пять по розовой. И потом одну по темно-розовой.
— Наташечка, а на такси у нас денежек нет?
— Есть, но они не наши, а мы птицы гордые!
Карты покупаем в ларьке у станции, потом пополняем их в автомате и бодрым шагом
