Старушка повернула к ней седую голову и добродушно произнесла:
— И тебе, деточка, счастливого Рождества. Хочу заметить, что моему племяннику очень с тобой повезло. — Потом она снова отвернулась к окну.
Они покинули комнату в абсолютной тишине и аккуратно прикрыли за собой дверь.
— Не следовало мне беспокоить ее, — сказала Девон, когда они шли по коридору.
— Я так не думаю. Признаться, раньше я недооценивал свою тетку. А ведь она умная, интеллигентная женщина, и возраст не в силах что-либо тут изменить. Более того, мне кажется, ее вечный отрешенный взгляд за окно — не более чем умный ход, который она использует, чтобы отделаться от докучливых посетителей.
Девон усмехнулась.
— Стелл рассказывала мне, что отец много лет назад подарил ей красную лошадку-качалку, и в детстве она очень любила на ней раскачиваться. Потом, когда тетушка переехала в старый дом, на этой лошадке качался Алекс, приезжая к ней в гости. Когда начался пожар, лошадка эта сгорела, как и любимое кресло-качалка тетушки Стелл.
— Вот вам, пожалуйста, новые жертвы Флориана.
— Может быть. Даже если дом поджег не он, все равно ему самое место в аду, и чтобы отправить его туда, я готов содействовать тебе всеми силами.
Рука об руку они вошли в гостиную. В доме царило радостное настроение. Девон не потребовалось много времени, чтобы сделаться здесь своей, но Джонатана это почему-то раздражало. Девон даже подумала, не приревновал ли он ее к Алексу, который в течение почти всего вечера не отходил от нее, вернее, не отъезжал.
Когда они покидали гостеприимное семейство, Мэдди и Стивен обняли их на прощание, причем Мэдди выказала по отношению к брату особенную нежность.
— Давненько мы так весело не проводили время. Наконец-то мы смогли собраться вместе и поговорить.
— Да, получилось просто чудесно. Будем надеяться, что на следующий год все удастся не хуже.
— Я бы хотела, чтобы ты приехал к нам в Англию. Стаффорд улыбнулся.
— Ты когда собираешься домой?
— Сразу же после Нового года. Мы хорошо повеселились, лети побывали на рождественском балу; пора и честь знать.
— Пора так пора. — Джонатан снова обнял сестру. — Мне будет очень тебя недоставать.
Они вернулись к Джонатану довольно рано. Едва войдя, он сразу же подхватил ее на руки, отнес в спальню и, сорвав с нее одежду, уложил в постель.
Несколькими часами позже, лежа на кушетке перед камином, они обменялись рождественскими подарками. Девон подарила Джонатану браслет для часов, украшенный бирюзой и бриллиантами, Джонатан же преподнес ей бриллиант в два карата, прикрепленный к тонкой золотой цепочке.
— Мне так нравится эта вещица, Джонатан. Она просто очаровательна, — произнесла Девон, разглядывая украшение.
— Этот кулон тебе очень к лицу. — Джонатан застегнул цепочку на шее Девон и слегка отодвинулся, чтобы оценить блеск камня.
Потом они поужинали жареной индейкой, которой их снабдила Мэдди, и снова улеглись в постель. Любовные ласки Джонатана показались Девон еще более страстными, чем прежде, и это заставило ее задуматься над тем, что скорее всего Джонатан неспроста так усердствует.
Перед тем как уснуть, Джонатан сообщил ей, что ему нужно на пару деньков слетать в Калифорнию и выяснить положение дел в «Пасифик Америкэн».
— Я очень старался отложить эту поездку, но время не терпит.
Девон даже не пыталась скрыть своего разочарования.
— Но ты вернешься в среду — ведь у нас назначена встреча с Сарой Стоун?
Джонатан обворожительно улыбнулся.
— Дом с привидениями продолжает тревожить и мое воображение.
Девон заснула в его объятиях, но, когда она на следующее утро пробудилась, выяснилось, что Джонатана рядом уже нет.
Время словно остановилось. Разразившаяся снежная буря затянула небо и землю непроницаемой пеленой и вызвала бесконечные пробки на улицах. Стаффорд позвонил только один раз, сказав, что занят по горло и не имеет даже минуты свободной. Девон не очень-то ему верила — в голосе ее недавнего пылкого любовника теперь слышались отстраненность и настороженность. С самого кануна Рождества она почувствовала, что Джонатан стал от нее отдаляться, и это несколько испортило ее впечатления от чудно проведенного праздника.
В среду днем Джонатан позвонил ей снова. Выяснилось, что он задерживается и приедет сразу же в «Потустороннюю книгу». На предложение же прислать за ней Генри Девон ответила отказом, решив, что ей будет проще доехать на такси.
Она надела коричневые твидовые брюки, коричневый, грубой вязки, свитер. Тяжелый кожаный пояс низко покоился на ее бедрах, а ноги утопали в теплых сапогах из мягкой кожи. Подхватив коричневую кожаную сумку и запакованный в серебристую бумагу рождественский подарок для Кристи, Девон поспешила к выходу.
Когда она подъехала к магазину, у входа ее уже ожидала Кристи. Они на ходу обменялись подарками, после чего Кристи выразительно посмотрела на подругу.
— А где же Джонатан?
— Он предупредил, что опоздает. — Девон попыталась улыбнуться, но улыбка у нее получилась вымученная. — Думаю, он будет здесь с минуты на минуту.
Глаза Кристи впились в лицо Девон:
— Эй, надеюсь, вы не поссорились за время праздников? Я-то думала, что у вас все просто великолепно…
Девон только вздохнула.
— Джонатан стал нервничать в последнее время, а в чем дело, ума не приложу.
— Старая песня под названием «Господи, во что это я вляпался». Черт бы побрал всех этих мужиков. Они такие…
— Знаю. Сволочи.
— За исключением Франциска, конечно. — Удивительное дело, но Кристи при этих словах зарделась.
У Девон глаза на лоб полезли.
— Что это с тобой? Неужели влюбилась?
— А если и так? Я их всех люблю, особенно поначалу.
Девон некоторое время внимательно рассматривала подругу. Глаза у той казались чуточку больше, чем обычно, а на щеках распустились розы.
— Чувствую, на этот раз тебе так просто не отвертеться. Должно быть, этот маленький итальянец просто неотразим.
Кристи мигом сделалась серьезной.
— Так оно и есть. Он умный и добрый, у него отличное чувство юмора. Я очень надеюсь, что он сделает мне предложение.
Девон склонилась к подруге, обняла ее и поцеловала.
— В таком случае я стану надеяться вместе с тобой.
— А как Джонатан?
— Джонатан?
— Ты хочешь за него замуж? Девон вздохнула.
— Н-нет. По крайней мере не сейчас. Хотя не знаю, кто в целом свете мог бы мне его заменить.
— Ты думаешь, что у него другое на уме?
