Спросила у Ирины.
— Врать не стану — не знаю, но, кажется, началось позже. Если хочешь, могу уточнить у Глеба. Он-то наверняка в легенде.
— Не надо, Ира. Какая мне теперь разница. Коли ушел, нет смысла оглядываться назад.
— Я прямо, Катя, тебе удивляюсь, — разочарованно проговорила она. — Ты так спокойно воспринимаешь его уход. Я-то думала, ты на нервах, поддержать тебя надо. Миша, правда, говорил Глебу, что ты с пониманием и без скандала к ситуации отнеслась.
Ух ты, как врет!
— Но я не поверила, — продолжала Ирина. — На мужицкую толстокожесть списала. Они ж, если не касается, ничего не замечают. Но ты-то и впрямь… Как скала! Я бы так точно не смогла. Всех бы поубивала, а Глебу глаза бы выцарапала. Восхищаюсь тобой.
Не зря, значит, я сдерживалась! Как она это кисло произнесла. Пустячок, а приятно. Все удовольствие бабе обломала.
— Или… — голос Ирины понизился до шепота. — У тебя уже тоже кто-то есть.
— Нет, — с возмущением откликнулась я и немедленно пожалела.
Честность моя когда-нибудь меня погубит! Что стоило ответить: разумеется, есть. Ирка немедленно донесла бы до Глеба, а тот — до Михаила. Вот ему стало бы приятно!
Увы, упустила возможность. Правда, кое-какая надежда осталась. Не всякому «нет» ведь верят. Тем более такая недоверчивая баба, как Ирина. Каждого в какой-нибудь подлости подозревает. И, вполне вероятно, восприняла мое поспешное отрицание в качестве подтверждения и считает меня хитрюгой, которая специально нового мужика до развода скрывает, чтобы получше имущество поделить.
Следующий же вопрос убедил меня в собственной правоте:
— Квартиру-то как делить собираетесь?
— Пока не знаю. На Михаиле еще недовыплаченный кредит висит.
— У-у-у! — Ирина заметно оживилась и повеселела. — Так она еще и не ваша! Бедная ты, бедная! Ах, негодяй! Ты запросто можешь оказаться на улице.
— Ну, на улице-то по-любому не останусь, — ответила я, имея в виду свою маму.
Моя собеседница поняла по-своему.
— То есть все-таки запасные варианты имеются.
На сей раз я не упустила свой шанс:
— Не без этого.
— Ой, хитрая ты, — снова скисла она.
— Жизнь, Ира, такая, — интриговала дальше я.
— То есть я все же права: знала, делала вид, будто не замечаешь, а сама подготовилась. Прямо железная леди. Может, тебе, с Михаилом надо было помягче, раз знала. Глядишь, и остался бы. Сыну родной отец лучше.
— Сыну нужен… хороший, — отчеканила я. — Который о нем думает. И решение приняла не я, а Михаил. А раз так, значит, Тошка для него не играл главной роли.
— Ну да. Мужики они такие. Детей любят, только пока любят их мать. Ушел к другой, нарожал новых.
— Вот ты сама, Ира, все и сказала.
— Ой, ну так обидно! Красивая пара была. Загляденье. Ладно. Поговорили, я хоть за тебя теперь спокойна. Уверена: не пропадешь.
Мне удалось даже весело хохотнуть:
— Уж что не пропаду — это точно!
Еще один гол ей забила! Практически пенальти. Ирка, по-моему, теперь едва не плакала от досады. Мало того, что вешаться на люстре не собираюсь, так еще есть опасность, что нашла себе мужика лучше прежнего. Ее по всем параметрам обойду, и тогда ей придется умирать от зависти.
— Пора мне, — убито проговорила она. — Ты, Катя, звони, информируй, как у тебя там.
— Обязательно, — пообещала я, наверняка зная: больше никогда ей не позвоню. Разве что и впрямь выйду замуж за принца. Тогда из принципа приглашу на свадьбу!
Если бы за стеной не спал Артамон, вероятно, я начала бы кричать и биться головой об эту самую стену! После разговора с Ириной мой мир рухнул во второй раз, теперь окончательно и бесповоротно! Идиотка! Кого я любила! Михаил оказался совсем не тем человеком.
Выходит, я его сама придумала и наделила качествами, которыми он на самом деле никогда не обладал. Как в вечер его ухода, меня охватил сильнейший озноб, аж зубы застучали.
Забравшись под одеяло, свернулась калачиком, закусила угол наволочки и принялась тихонечко выть в подушку. Я чувствовала себя маленькой, несчастной и совершенно беззащитной. А ведь еще несколько дней назад считала себя умной, проницательной и умудренной жизнью женщиной.
Абсолютный самообман! Мы видим лишь то, во что верим, верим лишь в то, что хотим видеть. А окружающие этим пользуются. И обманывают наше доверие.
Ведь Михаил даже мне не врал. Необходимости не возникало. Я сама за него придумала именно то, что ему и требовалось. Образ заботливого, чуткого, верного мужа. Ведь я в таком нуждалась. Вот и слепила идеал, так сказать, из подручного материала. Слепила и поверила, нисколько не заботясь, что мое видение Михаила не соответствует реальности. И еще, тупица законченная, на маму злилась. Такого хорошего человека, как Миша, отчего-то не принимает. А она его просто видела насквозь. У меня же любовь глаза застила, да и разум тоже.
Теперь вот пойди разберись, кого я любила, реального Мишу или того, которого придумала? Настоящий-то Михаил, такой, каким я его узнаю, не сильно мне симпатичен. Или раньше он был другим, а потом, под воздействием этой женщины, из него все и полезло. Никогда не подумала бы, что он столь слабохарактерный и легко чужому влиянию поддается.
Может, он ее сильно любит, а меня не очень любил? Или раньше любил, а теперь разлюбил и очень любит ее? Тошку он точно любит. Тут у меня никаких сомнений. Но и его он тоже оставил. Значит, новая любовь перевешивает.
Невыносимо об этом думать! Как представлю его с этой Снегурочкой, кровь закипает! Господи, что же мне теперь делать? Ненавижу его!
Вчера я мечтала и надеялась его вернуть. Теперь он мне больше не нужен.
Но я хотела обратно того, которого любила, пусть сама его целиком и придумала! Это его я сейчас оплакивала, из-за него меня трясет и крутит!
Даже Дуське звонить не хотелось. Совсем не хотелось. Ведь жалуешься-то и плачешься, когда есть надежда, что тебе помогут. Теперь мне никто не мог помочь, и отчаяние мое было безгранично.
Лежать я больше не могла. Резко вскочила. Надо что-то делать! Необходимо! Заметалась по комнате. За стеной вдруг захныкал Тошка. Голос его привел меня в чувство. На цыпочках прокралась в комнату. Зажгла ночничок. Склонилась над кроватью. Сын уже спокойно спал и даже улыбался во сне.
Как мне вдруг захотелось вернуться в детство! Уютное, беззаботное. Когда все за тебя решают любимые родители. Правда, тогда мне это страшно не нравилось. Я мечтала поскорее вырасти, стать взрослой и самостоятельной. Воистину, хорошо там, где нас нет!
Погасила ночник. Плотно прикрыла дверь детской, отправилась в ванную и перестирала всю накопившуюся грязную одежду. Руками! Затем еще часа два, не переставая, гладила. И только когда совсем выдохлась, легла.
