— Николай, Вы неотразимы, но, к сожалению, в настоящее время у меня уже есть молодой человек, — Мэнди оторвалась от изучения смущенного Павла, изучающего меню со странными названиями блюд, и с удивлением посмотрела на меня, ожидая продолжения этого бессовестного вранья.
Увидев, что взгляд Коли заметно погрустнел, я решила сделать ему приятное:
— Безусловно, он не столь начитан и интеллигентен как Вы, и если бы мы встретились с Вами раньше, всё могло бы быть иначе, но моё слабое женское сердце уже отдано обычному стилисту, — продолжала я «Выкать» своему оппоненту.
Моё признание произвело надлежащий эффект, так как Николай зарделся от удовольствия, что его талант оценили по достоинству.
— Как жаль. Стилист — это так банально. Но я буду ждать Вас, Мирослава, когда Вы одумаетесь и начнете интересоваться настоящими мужчинами, — парень с серьезным видом принялся рассматривать меню, изредка подмигивая проходящим мимо ведьмам-официанткам.
Мэнди, улыбнувшись одними только глазами, начала наседать на бедного Павла.
— Позволь узнать, любят ли библиотекари по ночам посещать заброшенные кладбища?
Наш новый знакомый явно не разделял увлечений подруги, но, не желая показаться слабаком, выпятил грудь вперед и с вызовом ответил:
— По самым что ни на есть позаброшенным.
Мэнди даже растерялась от такого пассажа душки Паши, но быстро пришла в себя, решив его достать окончательно:
— А ты оказывается еще и лжец первостепенный! Может, проводишь меня как-нибудь в полночь в старый заброшенный дом с дурной репутацией?
Я подумала, что сейчас начнется гроза, и уже пора спасать жертв этого побоища, но вдруг глазки Паши заблестели и он протянул руки к кресту, висящему на шее у Мэнди.
— Это же crux ansata, или «крест с рукояткой»! Какой прекрасный образец.
— Мне его из Египта привезли, — уже без тени злорадства ответила Мэнди.
— Ты знаешь, что крест анкх использовался женщинами Древнего Египта в качестве защитного амулета, предназначенного для ношения на шее, поскольку считался, будто он помогает от бесплодия, — зачарованно продолжал изучать вещицу любознательный Павел.
— То, что амулет, я знаю, но вот о плодовитости я как то не задумывалась, — мне показалось, что Мэнди и впрямь засмущалась.
После этого разговора топор войны был зарыт, и оказалось, что у нашего библиотекаря и готессы довольно много общего: начиная с любви к Древнему Египту, заканчивая увлечением творчеством Эдгара Аллана По.
Николай вел неспешную беседу о шахматных турнирах и серьезных соперниках, которых он смог «положить на интеллектуальные лопатки» в равном бою, я же, в свою очередь, решила не рассказывать о своей работе, в подробностях описывая необычные травмы горожан.
В итоге вечер прошел очень даже неплохо, и, расплатившись по счету, наши спутники вывели нас из погреба на улицу, которая уже погрузилась во мрак ночной тьмы, озаряясь яркими огнями освещающих её фонарей.
Я распрощалась с Николаем, а Мэнди, напоследок одарив лёгкой улыбкой Павла, со вздохом сказала:
— Ладно, так и быть, зайду в твою библиотеку.
* * *
Лёгкий туман тонким полупрозрачным волокном накрыл овраги и зеленые поля. Утренняя роса живительной влагой легла на траву, и где то вдалеке запел петух.
«Ну, Башин!» — думал Влад, отряхивая с высокого резинового сапога коровью лепешку, в которую успел так неудачно вляпаться. Из-за штурма политического Олимпа, в целях поднятия рейтинга Токарева, сегодня была запланирована поездка в областное фермерское хозяйство «Озимый». Сам-то хитрый Богдан дома остался нежиться в теплой кроватке, а Влад, как флагман их коалиции был вынужден с утра спозаранку отправиться к местным фермерам обсуждать их проблемы и давать интервью региональному телеканалу.
Огромный комар примостился на коже шеи Влада, не скрытой белоснежным воротничком его модной сорочки. Резкий удар, закончивший короткую жизнь насекомого, не позволил кровососу всласть насладиться депутатской кровушкой.
За Токаревым с любопытством наблюдали местные доярки, пара крепких мужчин-трактористов, и гурьба местной чумазой детворы, которая не поленилась встать рано утром, чтобы не пропустить это знаменательное событие.
— Владислав Сергеевич, как представитель городской Думы, что Вы думаете по поводу нынешнего состояния сельского хозяйства? — кокетливым голосом спросила у депутата молодая корреспондент с микрофоном в руках.
Влад с серьезным видом посмотрел в камеру и, отряхнув с темно-коричневого пиджака прилипшую соломинку, ответил:
— Сельское хозяйство нуждается в модернизации. Людям нужны хорошие условия труда, а также его оплата.
— Как Вы собираетесь это осуществлять?
— Прежде всего, мы включим в бюджет пункт о необходимости строительства новых, современных коровников, — но договорить Владу не дала подошедшая к нему Бурёнка, которая, ничуть не смущаясь, вытянула вперед свой большой влажный язык, лизнув Влада в щёку.
— Уберите корову! — кричал корреспондент. — Хотя нет, оставьте, скажем в выпуске, что ответственного представителя власти любят даже благодарные животные.
«Мууу», — в знак согласия замычала рогатая.
— Затем мы организуем новые рабочие места, с достойной заработной платой, — Влад усиленно пытался не рассмеяться, глядя на старания упорной Бурёнки, которая никак не хотела сдавать позиций, всё теснее прижимаясь к нему.
— И снабдим фермеров превосходной техникой… — корова томными очами с поволокой с нежностью смотрела на симпатичного депутата, который уже немного пятился от настойчивой скотины, едва не упав в очередную лепёшку рогатой красавицы.
Репортаж был закончен, и Влад с облегчением вздохнул, напоследок погладив Бурёнку по гладкому, шоколадного цвета, боку.
Он пообщался с каждым рабочим, каждой дояркой, ищущих общения с ним. Токарев, в силу своего депутатского статуса, привык быть акулой в море интриг, власти и денег, но где-то глубоко в душе он оставался простым парнем, который стремился изменить мир к лучшему, хотя и понимал, что это занятие совершенно бесполезное и бессмысленное, ведь всем помочь всё равно нельзя. Но всё же оставил приличную сумму денег на подарки детворе и обещал помощь с установкой детской площадки.
Попрощавшись с благодарным населением, которое долго не хотело его отпускать, и с явно строившей ему глазки журналисткой, притомившийся Влад уютно пристроился в своем автомобиле, который на всех порах вёз его домой. Рядом на сиденье затрезвонил телефон. В трубке раздался бодрый голос Богдана.
