Спустя полчаса, когда массажистки были выпровожены домой, а голеностоп Влада стал напоминать по форме небольшого размера улей пчел, к сауне подъехала долгожданная машина скорой медицинской помощи.
— Какая хорошенькая медсестричка! — встретил меня радостный голос высокого молодого мужчины, с хищной улыбкой на губах. Но закал «плейбоя» немного поугас, стоило ему взглянуть на моих сопровождающих, с серьезными лицами, проходящими вглубь помещения.
Я тут же узнала того самого Владислава Токарева, которого я чуть не пришибла плакатом в лесу. Он, похоже, тоже узнал свою обидчицу, потому как только увидев меня, в панике закричал:
— Не хотел я лес вырубать! Уведите её от меня! Эта сумасшедшая хочет меня убить!!!
— У него бред, вколите успокоительного, — скомандовал Игнату Зураб.
— Не надо меня колоть!!! — кричал парень, отбиваясь от крепких рук медбрата.
Опытному врачу хватило буквально пары минут, чтобы оценить состояние пострадавшего. Зураб отозвал меня в сторонку и шепотом сказал:
— У него не перелом. У него подвывих голеностопного сустава. Отёк уже слишком сильный, если попадем в пробку на дороге — станет еще хуже, очень сложно потом будет вправлять. Придется делать это на месте. Отвлечешь?
— Как? Он и так думает, что я пришла его убивать, — растерялась я.
— Придумай что-нибудь, ты же женщина!
Собрав все крохи мужества, я решила импровизировать. Расстегнув две верхних пуговки на белом халате, я подошла к находящемуся в полуобморочном состоянии, распластанному на кушетке депутату в синем полотенце на бедрах.
— Владислав, — замурлыкала я глубоким грудным голосом. — Вы не так меня поняли. Я искала встречи с Вами. Увидев Вас в первый раз, — я наклонилась к нему чуть ниже, — Я не смогла погасить тот огонь страсти, разгоревшийся у меня в груди.
Глаза шокированного депутата стали похожи на две плошки, а из-за моей спины донесся удивленный голос его друга:
— Ну, Влад, ну, красава! На него даже медсестры на вызове вешаются!
Не слушая его, я продолжала входить в роль опытной соблазнительницы.
— Как не заметить такого яркого, красивого, с удивительными карими глазами, мужчину, — наклонившись еще ниже, я, не отрываясь, посмотрела ему в глаза, в то время как Зураб с Игнатом, начинали осуществлять план по спасению вывихнутой ноги Токарева.
У неожидавшего такого поворота событий депутата, даже рот приоткрылся от удивления.
Стараясь, чтобы голос не дрожал, я правдоподобно нагнулась к самому лицу Владислава, касаясь его щеки горячим дыханием, и, остановившись буквально в пяти сантиметрах у самых губ Токарева, от которого приятно пахло ароматическим маслом, с придыханием прошептала:
— Никогда не верьте женщинам, — Зураб одним ловким движением вправил сустав Владислава, после чего на всю сауну разнесся дикий крик представителя власти.
Резко отодвинувшись от Владислава, я застегнула пуговицы на груди, услышав голос Зураба.
— Разрыва связок нет, отёк скоро спадет. Сейчас обездвижим ногу и отвезем Вас в больницу, — обратился врач к Токареву, который постепенно начинал приходить в себя.
Я невинно улыбнулась, перевязывая ногу Владислава эластичным бинтом, в то время как Игнат готовил носилки, для переноса пострадавшего в машину.
Больше этим вечером Токарев ничего мне не сказал, лишь изредка заинтересованно поглядывал в мою сторону.
* * *
— Ты, конечно, как хочешь, но я всё черное не надену! — категорично отмахнулась я от черного платья, любезно подсунутого под мой нос подругой.
— Как хочешь, — пожала плечами Мэнди. — Просто я не понимаю, как он мог согласиться на встречу с готессой? У него всё так плохо в личной жизни или он сам гот? Тогда бы я даже обрадовалась, — и чуть подумав, добавила: — Наверное.
Я сидела на банкетке в такой же черной, как и её обивка, спальне Мэнди. Зоя Ивановна безуспешно пыталась украсить комнату, и к заупокойному колориту помещения регулярно добавлялись розовые бабочки на черном атласе плотных штор, ночники в виде цветков и сувениры в образе веселых гномов, которые, однако, в вечернее время, из-за падающего на них света ночников, смотрелись зловеще, что и спасло их от участи быть выкинутыми подругой на помойку.
— Может он увидел твоё фото и влюбился без памяти? — улыбнувшись, спросила я у Мэнди.
— Это вряд ли. Не думаю, что мамуля изначально хотела его напугать, — подруга надевала свой лучший костюм, который включал в себя черный корсет на шнуровке, длинную юбку с разрезом и оригинальные аксессуары, в том числе крест анкх. Руки Мэнди украсили бывшие когда-то новенькими, а ныне драные чулки, которые смотрелись на белоснежной коже подруги причудливой паутиной.
Последний штрих добавила черная помада на губах, а также темные тени на веках. Мэнди довольно улыбнулась своему отражению, а затем с тоской посмотрела на меня. В отличие от подруги, я надела голубое платье с небольшим кулоном в виде капли и убрала волосы в прическу на затылке.
— Если бы я не знала, что ты так всегда одеваешься, то подумала бы, что ты хочешь увести моего библиотекаря, — Мэнди озадаченно нахмурила брови.
— Ого! Когда это он стал твоим? — рассмеявшись, я добавила: — Никогда не встану между тобой и твоим литературным светлым будущим.
Мэнди погрозила мне пальчиком и, моментально сменив улыбку на лице выражением смертной тоски, торжественно выплыла в коридор.
Увидев дочь, надевающую свои излюбленные высокие ботинки на шнуровке, Михаил Кириллович схватившись за сердце, с укоризной произнес:
— Розонька, детка, ты бы еще в гроб залезла.
— Между прочим, папочка, это мой самый лучший наряд. Я же так стараюсь понравиться Павлуше. Вероятно, он мой последний шанс не остаться одинокой старой девой, — добила отца несносная дочь.
Михаил Кириллович горестно вздохнул, отправившись успокаивать расшалившиеся нервы парой стопок коньяка из заначки, упорно скрываемой от любимой супруги.
«Черное воскресенье» настало, и мы с Мэнди отправились на свидание.
Летний денек, с искрящимися на солнце радужными бликами от капель воды фонтанов, летящих на толстых, неспешно прогуливающихся голубей, не мог поднять настроение Мэнди, на которую, словно огромную дождевую тучу, оборачивались прохожие на улице.
Около старинных резных курантов на площади в Центре города нас уже ожидали «кавалеры», как два брата-близнеца облаченные в клетчатые рубашки разного цвета и строгие брюки. Настоящие образчики женихов на смотринах! Завидев нас, парни приосанились, и тот из них, который держал в руках миленький букетик полевых цветов, шагнул навстречу, протянув его мне.
