— Отличная идея. Я тоже хочу есть.
— Нет!
Оливье изумленно уставился на нее. Софи резко вскочила с кровати.
Она ни в коем случае не должна появляться с Оливье в ресторане. Любой, кто вчера видел «Моник», сразу поймет, что они провели вместе ночь. А журналистам только дай повод — ее протащат по всем газетам страны. Дюррану, может, и не повредит такая реклама, хуже уже некуда, а ей вполне хватит вчерашнего шоу!
Нет, спасибо. Она уже выставила себя на посмешище, поддавшись его шарму. Дистанция! Держать дистанцию, пока Оливье не успел унизить ее по-настоящему. Одна из заповедей деловой женщины гласит: предугадай удар и нанеси его раньше. Отношения, даже такие мимолетные, тоже определенного рода бизнес.
— Да, ночь была действительно ничего, — заметила Софи.
— Ничего? — приподняв брови, переспросил Дюрран. — Ночь была великолепной!
— …и она выполнила свое предназначение: у меня больше не болит голова.
Оливье задохнулся от возмущения. Софи сделала вид, что ничего не заметила.
— А теперь пока. Видишь ли, я предприниматель и несу ответственность за свое дело и своих подчиненных. Поэтому завтракать буду не с тобой, а с моей референткой. Вчера вечером она собиралась сообщить мне что-то важное.
Оливье приложил все усилия, чтобы не выдать себя. Получалось не очень-то убедительно: такого удара под дых он не ожидал. Обычно утром женщины умоляли его побыть с ними подольше. Клянчили номер телефона, пытались назначить новое свидание, но он, как правило, отнекивался и ретировался под благовидным предлогом.
А тут его просто-напросто выпроваживают вон, как третьесортного жиголо. И кто? Софи Лойес, королева клининга, швабры и уборки, словарный запас которой сводится к одному слову: целесообразность. Женщина, от которой холодеет все живое.
Она все верно рассчитала. Нащупала его слабое место. Оскорбила его, художника, творца кондитерского дела, не приняв из рук Оливье шоколад. Деловито и рассудительно провела ночь любви, как одну из своих сделок. Для полного счастья не хватало, чтобы она положила ему на столик подписанный чек…
— Ты сильно потратился? — вдруг спросила Софи в этот момент самым невинным тоном и опустила ресницы. — Возьми деньги за мороженое на столике в прихожей.
Оливье не помнил, когда в последний раз с такой скоростью вылетал из кровати. Он схватил брюки, яростно принялся их натягивать, но никак не мог попасть ногой в штанину и едва не упал.
Софи держалась так, будто происходящее ее не касалось. Но сердце ее злорадно ликовало. Заслужил, парень, заслужил! Впредь будет наука. А то что это? Слишком заносчив, слишком самовлюблен и — пугающе привлекателен. Неудивительно, что женщины валяются у него в ногах. Пора напомнить ему, что настоящая женщина в ногах ни у кого валяться не станет.
— Я с удовольствием также возмещу тебе расходы на лекарство.
Губы Оливье побелели.
— Не трудись. Почти все мороженое я съел сам, ты мне ничего не должна. А таблетки стоят четыре евро девятнадцать центов.
Ни один мускул не дрогнул на ее лице. Софи отсчитала монеты и хотела сунуть их в ладонь Оливье, но он отстранился:
— Прибереги. Если ты так деликатно обращаешься со всеми мужчинами, таблетки от головной боли будут требоваться тебе все чаще.
Софи вспыхнула. Удар попал прямо в цель. Но никто и никогда не заметил бы, как сильно ее задело это замечание.
— Благодарю за приятный вечер, — произнесла она. — Счастливого полета.
И мысленно добавила, запирая за ним дверь: «Спасибо за самую дивную ночь в моей жизни». Она будет хранить ее в сердце долгие годы. А вот сегодняшнее утро вычеркнет из памяти. Как и слезы, которые так некстати покатились по щекам…
— У тебя все в порядке?
Фанни озабоченно наблюдала за тем, как Софи на протяжении десяти минут перемешивает в тарелке размокающие мюсли, а ложку ко рту не подносит.
— Все нормально. Просто ночью я плохо спала. После этой передачи, будь она неладна.
Если бы она не согласилась участвовать в шоу, Оливье Дюрран остался бы для нее картинкой из глянцевого журнала, о которой она вскоре благополучно забыла бы. Теперь все сложнее. Предыдущая ночь вспоминалась во всех деталях, и утро, к сожалению, тоже.
Софи похвалила себя за то, что догадалась надеть солнечные очки. Конечно, она предприняла все меры, чтобы скрыть следы слез, тем не менее глаза опухли и покраснели и требовали защиты от любопытных, которых полно всегда и везде.
Нет, нужно сосредоточиться на делах. Это единственное спасение, палочка-выручалочка, помогавшая всегда.
— Вчера ты хотела сообщить мне что-то важное. Что конкретно?
Фанни убедилась, что никто за соседними столиками их не услышит, и только потом, понизив голос, заговорила:
— Вечером мне звонила Анна. Похоже, у нас путаница в бухгалтерии.
Софи ощутила спазм в желудке и с отвращением отодвинула мюсли.
— Насколько все плохо?
— Ситуация критическая. Но точные цифры Анна пока не могла назвать.
Софи потянулась к кофейнику. Пусто. Она нервно махнула официантке, чтобы та принесла еще кофе.
— Не понимаю, как такое могло произойти. — Софи старалась переключиться на работу, тем более что новости действительно оказались ошеломляющими. — Обороты в прошлом году были высокие. У нас нет задолженностей…
— Похоже, что часть денег просто исчезла. Может, бухгалтерская ошибка? — пробормотала Фанни.
— Тогда надо найти ее. Обязательно. Я так много сделала, чтобы фирма процветала. Не может быть, чтобы деньги просто взяли и исчезли. — Софи против воли всхлипнула. Нервы ни к черту.
— Да что ты, в самом деле? Идем. — Фанни резко отодвинулась вместе со стулом и встала. Взяла сумочку Софи и подхватила ее саму за локоть, как больную. — Что за паника? Я тебя не узнаю. Или всему виной мужчина?
Она пристально посмотрела на свою начальницу, словно отыскивая доказательства, что та провела ночь не одна. И вдруг действительно обнаружила! Крохотный синячок чуть ниже мочки левого уха… Выходит, в ее странном плаксивом настроении виноват ночной гость? И кто же он?
Фанни протянула Софи носовой платок:
— Давай, подруга, выкладывай! Кто поставил тебе засос?
Софи торопливо сняла очки, чтобы вытереть потекшую тушь.
— Оливье меня ни капли не волнует, — пролепетала она. — Я реву только… ну… это, наверное, гормональный всплеск! — Она проворно водворила очки на место.
Софи очень надеялась, что Оливье, сидя где-нибудь в другом конце ресторана, не заметил ее истерики. Вот уж похихикал бы в кулачок, видя ее в растрепанных чувствах.
