– Во-первых, то, что кожа у нас с Уилли разного цвета, не настолько уж и неважно. Не для меня, естественно, я уже сказала, что в любом случае обожала бы его ничуть не меньше. Для самого Уильяма. Это сейчас ему все равно, но буквально через несколько лет он подрастет, станет задаваться вопросами, пойдет в школу, в конце концов. Знаешь ведь, какими дети бывают жестокими… Вдруг начнут издеваться над ним, насмехаться?
– Ты же сама подчеркнула: он черный лишь наполовину, – напомнил Джей.
– Об этом догадаешься, если только повнимательнее к Уилли присмотришься. Кожа у него не слишком темная – вот единственный признак, по которому можно определить, что один из его родителей был белым. Все остальное в нем – губы, глаза, волосы, нос – как у афро, это же сразу бросается в глаза. – Айлана опять вздохнула, но не опечалилась, не принялась себя жалеть.
Убиваться, роптать на судьбу было не в ее характере – Джей сразу не без восторга в ней это подметил. Она жила активно, над ударами, которые посылала ей судьба, долго, по-видимому, не раздумывала. Казалось, даже вчерашнее происшествие в банке ровным счетом никак на ней не отразилось. Она была жива и здорова. Только это имело значение.
– Теоретически с темнокожими родителями Уилли чувствовал бы себя уютнее, причем в полноценной семье, то есть с отцом и матерью.
– Кстати, где его настоящие родители? – спросил Джей, на языке у которого уже вертелся вопрос, не замужем ли она. Он решил, что задаст его чуть позже, чтобы не показаться чересчур любопытным. – В приюте знают его историю?
– Само собой, – с пылом ответила Айлана. – Мы стараемся разузнать о наших детях все, что только возможно. – Она отпила из бокала еще немного сока. – Родители Уилли погибли в автокатастрофе, когда ему было всего четыре месяца. Он остался с больной бабушкой, которая тоже умерла спустя год. Мужа у бабушки никогда не было, других детей, помимо матери Уильяма, тоже. Отец его отца до сих пор жив, но старику под восемьдесят, и большую часть жизни он проводит в больницах – страшно болен, бедняга. В общем, Уилли после бабушкиной смерти остался совсем один.
– Ужасная судьба… – пробормотал Джей, опять, на этот раз с подсознательным чувством вины, вспоминая свое радужное детство.
Айлана пожала плечами.
– Кто знает? Может, все резко изменится?
– Если ты его усыновишь?
– Я или кто-то другой.
– Почему ты не сделаешь этого прямо сейчас? – спросил Джей.
– Во-первых, потому, что не вполне уверена, хорошо ли это будет для самого Уилли, – ответила Айлана.
– А через год? Что-то изменится?
– Там уж сама судьба решит. А я стану чуть более взрослой, может даже более мудрой. – Она засмеялась.
– А во-вторых? – спросил Джей?
– А во-вторых, мне надо уладить кое-какие личные проблемы, – ни секунды не мешкая, сказала Айлана.
Принесли заказанные блюда, и она восторженно потерла руки.
– У-у, как же я хочу есть! Кстати, здесь прекрасно готовят. Я знакома с шеф-поваром, Патрицией. Кулинарному мастерству она обучалась в Париже! Представляешь?
Айлана с аппетитом приступила к ужину. Джей смотрел на нее во все глаза. Господи, как же не похожа эта забавная Айлана Пэрис на Шарлотту и других его подруг! Те ели мало, вечно боясь поправиться, в основном овощи, фрукты, что-нибудь легкое, малокалорийное. Айлана же уплетала за обе щеки курятину в сырной подливке, закусывала ее крабовым суфле и сияла от удовольствия. Джей наблюдал за ней и был почему-то уверен, что ни ее тонкой талии, ни здоровому румянцу на щеках вкусная еда ни капельки не повредит, – напротив, пойдет лишь на пользу.
Ей бы очень пошло быть мамой, почему-то вдруг опять подумал он. Интересно, что у нее за проблемы? И есть ли хотя бы не муж, но друг?
– Говоришь, у тебя какие-то неприятности? – не выдержав, спросил он.
Айлана промокнула губы салфеткой.
– Не то чтобы неприятности… – Она махнула рукой так, будто речь шла о делах и впрямь малозначительных. – Просто я бы хотела купить домик, пусть небольшой и не в лучшем районе города. Для этого, наверное, придется найти другую работу и опять взять кредит.
– Планируешь уйти из приюта? – спросил Джей удивленно. – Но ведь сама сказала: уже не мыслишь без него жизни?
Айлана покачала головой, широко улыбаясь.
– Нет, я не об этой работе. О второй. По утрам я через день продаю пончики в «Данкин доунатс». А еще пишу детскую книжку… – Она замолчала, о чем-то задумываясь. Сначала Джею показалось, что на нее вдруг накатила грусть, но, когда Айлана на него посмотрела, ее темно-серые глаза светились. – Это моя слабость. Жаль времени на писательство остается слишком мало.
– Детскую книжку? – Джей прищурился. – А знаешь, ты в самом деле выглядишь именно как человек творческий. Да-да, как же я сразу не догадался?!
Взгляд Айланы повеселел.
– Я училась на отделении литературного мастерства в университете штата Калифорния. Правда, всего полтора года.
– Ого! – Джей, поводя бровями, кивнул. – А где?
– В Лос-Анджелесе.
– Почему же ты не доучилась? – полюбопытствовал Джей.
– А! – Айлана снова махнула рукой. – Это отдельная история.
Джей не стал задавать лишних вопросов, но смотрел на Айлану выжидательно. Странно, но ее рассказы ужасно его увлекали, а самое главное, заставляли забыть и об измене Шарлотты и о безумной истории с ограблениями.
– Дело в том, что у меня тогда заболела мама, – с явной неохотой, но отнюдь не жалобно произнесла Айлана. – Вот мне и пришлось взять кредит – на ее лечение и остальные расходы. Тот, который я как раз вчера погасила. Успела погасить.
– Где твоя мама живет? – спросил Джей.
– Во Фресно. Я там родилась.
– Но вернуться туда не захотела?
Айлана скривила рожицу.
– Я жуткая непоседа. Удивляюсь, что в Окленде прожила уже целый год. Здесь меня, наверное, удерживают дети. Бросив учебу, я дождалась, пока окрепнет мама, и уехала на Восток. Три месяца прожила в Китае, пять в Таиланде.
– Ничего себе! – воскликнул Джей. – Никогда не бывал в Азии.
– Зря, – просто сказала Айлана. – Там есть на что посмотреть. И чему поучиться.
– Охотно верю. – Джей прокрутил в памяти все, что успел узнать об Айлане. – А твое писательство? У тебя уже что-нибудь издано?
Айлана покачала головой.
– Пока нет. Эта книжка первая. – Она вдруг заулыбалась, с детски искренней, лишенной и намека на тщеславие гордостью приподнимая голову. – Мой редактор говорит, получается неплохо. Жаль, что работа движется медленно. Времени не хватает. – Она подняла указательный палец и хитро сузила глаза. – Но ничего! То ли еще будет! Когда-нибудь я заживу так, как хочу. С Уилли, в отдельном доме. Писательству – если, конечно, из меня выйдет толк – буду посвящать гораздо больше времени. – Она засмеялась. – Впрочем, все и сейчас весьма и весьма неплохо.
