Что он задумал? Почему именно со мной захотел ехать?
— Нет, по Уральской… — ворчливо отвечаю, не разделяя подозрительного энтузиазма.
Сажусь за компьютер и слегка раздраженно ищу нужные заявки.
— Я предлагал Филиппу Ильичу отправить со мной кого-нибудь другого… Говорил ему, что ты, наверное, сильно занята… Но он настоял на твоей кандидатуре.
Обескураженная услышанным, я отвлекаюсь от своего задания и поворачиваюсь к Константину Станиславовичу в надежде понять по его выражению лица одну-единственную вещь…
Зачем он врёт?
11. «Растеряха»
— Кажется, я забыла их на рабочем столе… Вот же! — перерыв всю свою сумку, произношу вслух, чувствуя себя полнейшей беспросветной идиоткой. — Что нам теперь делать?
Закусываю губу от досады и безысходности, не решаясь пока взглянуть на мужчину.
Мы с Константином Станиславовичем уже стоим у входной двери в служебную квартиру. В руках у Симановича четыре огромных, набитых до отказа пакета с продуктами, которые пришлось минут сорок собирать, бегая по гипермаркету. Ещё больше часа по пробкам мы добирались в эту часть города.
В подъезд нам удалось проскочить без труда, пристроившись за одним из жильцов. Поэтому о своём фиаско я узнала только сейчас — когда уже вдоль и поперёк перерыла всевозможные места, куда могла кинуть ключи от этой квартиры.
— Ты уверена? Проверь ещё раз! — Константин Станиславович ставит пакеты на пол, тыльной стороной ладони проводит по лбу и глядит на меня разочарованно.
Ну, его можно понять!
— Их нет… Я не помню, чтобы забирала связку со стола. Список сразу вам отдала, а потом, похоже, отвлеклась на вопросы Зарины по заявкам. Короче, ключи или остались в офисе, или — что в сто раз хуже — я их где-то потеряла…
— Так, спокойно! Всё решаемо! Позвони в офис, попроси кого-нибудь посмотреть на твоём столе. Если ключи там, то вернёмся за ними.
Я обречённо смотрю на дисплей своего телефона. Сейчас половина четвёртого. У нас сегодня сокращённый день до шестнадцати часов. Даже если злосчастная связка там, то мотаясь туда-сюда, мы не успеем передать продукты и ключи женщине, которая через полчаса приедет накрывать стол.
Симанович, будто прочитав мои мысли, вглядывается в свои наручные часы и громко вздыхает.
— Давай я сейчас сразу позвоню Филиппу Ильичу и объясню ситуацию? Скажу, что я их потерял? Может, быстрее будет съездить за запасными ключами… Они у него где-то должны быть. А потом позвоню Людмиле этой, чтобы она раньше времени не приезжала…
— Нет, не берите мою вину на себя. Это неправильно… — превозмогая огромный ком в горле, тихо произношу, а сама вспоминаю, как несколько часов назад Филипп Ильич в своём кабинете говорил, что доверяет мне больше всех.
Почему я стала такой рассеянной, мать вашу?!
Ответ стоял прямо передо мной и решал нашу проблему.
— Да ерунда это всё, не переживай! — внезапно мужчина делает шаг навстречу, заглядывая мне в глаза.
Он добродушно улыбается и тянется за своим телефоном. Ищет контакт нашего генерального и, клацнув по нему, подносит мобильник к уху, не отрывая от меня своего успокаивающего взгляда.
Первые секунды я молча наблюдаю за ним.
— Нет! — неожиданно даже для самой себя вскрикиваю.
Не знаю, что на меня находит, но я хватаю руку, в которой Константин Станиславович держит сотовый, и пытаюсь забрать у него устройство. Стараюсь сбросить вызов.
И у меня это получается. Звонок прекращается. Но Симанович телефон не отпускает.
Мы вместе вцепились в его мобильник, и никто из нас не торопится убрать руку. Хотя мне следовало бы.
Невинное прикосновение неприлично затягивается. Наши взгляды одновременно встречаются.
Воздуха в этом грёбаном подъезде становится чертовски мало. Мое дыхание от волнения тяжелеет и учащается. Мужчина тоже не двигается, словно его также, как и меня, парализовало.
— Я сама позвоню! — опомнившись, мысленно даю себе оплеуху, разжимаю пальцы и пячусь назад.
Мой взбудораженный голос, должно быть, выдаёт меня с потрохами.
Встав полубоком, я достаю свой телефон и, стараясь ни о чем не думать, набираю телефон Филиппа Ильича. Внутренности скручивает от избытка вытесняющих друг друга эмоций. Сейчас я точно получу по шапке. Пусть хотя бы это меня немного встряхнет.
— Пойдём обратно в машину! Какой смысл тут стоять?! — полушёпотом произносит Константин Станиславович, подхватив с пола пакеты, и торопливо направляется к лифтам.
Я не хочу, но улавливаю в его резких, дёрганых жестах смущение.
Нехотя плетусь за ним, слыша в трубке первые гудки.
— Не берет! — грустно резюмирую, когда мужчина складывает пакеты обратно в багажник. — Что же делать?
— Занят, похоже. Перезвонит… — Симанович подходит к водительской двери и вытаскивает из кармана бумажку со списком. — Я сейчас женщину эту наберу, скажу, чтобы она пока не торопилась.
— А я в офис позвоню, попрошу у Зарины проверить мой стол.
Константин Станиславович одобрительно кивает и начинает свой телефонный разговор. Я же жду, когда мне ответит Зарецкая.
— Соня, да я уже сто раз посмотрела — ни на, ни вокруг, ни под твоим столом нет никаких ключей! Что ты ещё от меня хочешь?! Вместо того, чтобы собираться домой, я и так вынуждена делать за тебя твою работу. Так что — хватит меня отвлекать!
— Да, прости! Ты можешь мне на понедельник оставить две последние заявки. Там вроде бы не к спеху…
— Филипп Ильич сказал, чтобы я сделала всё!
— А он сейчас в офисе?
— Откуда мне знать?! Я что, секретарь? Возьми и позвони Нине! — Зарина практически срывается на крик и бросает трубку.
Чувствовала же я, что не надо мне ехать.
— Ну что там? — в голосе Симановича звучит тень надежды.
— Ничего… Их там нет, — отворачиваюсь, вглядываясь вдаль, чтобы Константин Станиславович не заметил, насколько сильно я расстроена.
— О, Филипп Ильич мне сам звонит! Сейчас отвечу ему, ладно?
Я неопределённо пожимаю плечами, тем самым признавая, что конкретно облажалась.
Симанович отходит от своего автомобиля достаточно далеко. Я делаю попытку прислушаться к его разговору, но он говорит слишком тихо, чтобы я хоть что-нибудь смогла разобрать.
Щурясь, стараюсь считать его мимику, но безуспешно. Внутри всё грохочет от неопределенности.
Через несколько минут Константин Станиславович возвращается к машине. Кажется, я, пока слежу за ним, не дышу. Позволяю себе сделать вдох только, когда замечаю на лице мужчины тёплую улыбку.
— Ну? — не выдерживаю я.
— Всё под контролем! — спешит заверить меня Симанович, направляясь к водительской двери. — Садись в машину!
Повинуюсь, но лучше себя не ощущаю. Недосказанность бесит.
— Куда мы едем?
— Я — за запасными ключами, а ты — домой!
— Не поняла..?
— Сбор у них там только в семь. Я докину тебя до дома, возьму ключи, подберу по дороге Людмилу и отвезу продукты. Называй свой адрес! — и тянется к навигатору, бросая на меня довольный взгляд.
— Подождите, так не пойдёт! Что вы сказали Филиппу Ильичу? Уточнили, что это я потеряла его ключи? Неужели он не орал? Я уволена, да?
Константин Станиславович смотрит на меня, как на несмышлёное дитя, и усмехается. Хорошо хоть, что по щеке не треплет.
— Я же сказал тебе: больше не волнуйся по этому поводу, — произносит мягко, а я ловлю себя на том, что меня реально успокаивает его голос. — Но я сомневаюсь, что Филипп Ильич уволил бы тебя за такую мелочь.
— То есть, вы взяли вину на себя? Снова. Зачем?! Я же просила… — вмиг вспыхиваю, теперь чувствуя себя обязанной.
— Сонь, это правда пустяк. Почему ты себя накручиваешь из-за такой ерунды? Вон, опять вся бледная, как полотно! У меня где-то бутылка с водой была… — крутится по сторонам, осматриваясь. — А, вот она! Держи! Новая, ещё не открывал. Или тебе лучше кофе купить?
— Нет, спасибо, — на автомате беру протянутую бутылку, откручиваю крышку и делаю несколько жадных глотков.
