Кендалл тяжело вздохнула. Она не была готова к такому разговору. Она привыкла к беспечной и компанейской подруге и соседке. Но сегодня Таффи проявила себя совсем с другой стороны.
— Я так давно одна. Я, честно говоря, не знаю, смогу ли снова бегать на свидания, вздыхать в ожидании признаний, переживать размолвки.
— О, бедная моя старушенция двадцати трех лет! — насмешливо проговорила Таффи, вытирая кончиком рукава ее слезы.
— Эти переживания… Не думаю, что готова к ним.
— А я готова, — сообщила Таффи. — Джон наконец отважился и пригласил меня на свидание.
— Правда! — воскликнула Кендалл, вмиг оправившись от своих томлений. — Главбух хочет встречаться с тобой?
— Угу.
— Теперь понятно, почему нашей кокетке понадобились обновки, — глубокомысленно проговорила рыжая и крепко обняла подругу. — Тогда я непременно отправлюсь завтра с тобой по магазинам, — пообещала Кендалл.
— Ни в коем случае, дорогая. Завтра ты выполняешь свои обязательства перед новым работодателем, и веди себя с ним цивилизованно, — напутствовала мудрая Таффи.
Следующим утром Кендалл Йорк существенно опаздывала.
Хадсон постоянно поглядывал то на наручные, то на каминные часы. Четверть часа, затем еще минута, другая, третья… Рабочее расписание грозило быть сорванным. Хадсон Беннингтон Третий не на шутку встревожился.
Он нервно ходил по дому, бесцельно брал мелкие предметы, вертел их в руках, ставил на место, вновь принимался расхаживать. Он терпеть не мог подобную непунктуальность.
Наконец она позвонила в дверь. Хадсон еще раз посмотрел на часы. Кендалл опоздала почти на двадцать минут. За это время он мог надиктовать несколько страниц текста!
Он открыл дверь и молча кивнул, когда она сбивчиво с ним поздоровалась, жестом велел проследовать в свой кабинет, пока она вещала на ходу:
— Прошу меня простить, мистер Беннингтон. Я опоздала.
— Тогда не будем больше терять ни минуты и приступим к работе, — сухо проговорил он.
Кендалл Йорк поспешно заняла место за старинным рабочим столом, раскрыла ноутбук и нашла текстовый документ, который создала накануне.
— Мы остановились на колумбийском семействе, державшем столовую, — пробормотала она, вперив глаза в экран.
Она даже не удосужилась взглянуть на обновленного Хадсона.
Он медлил с началом диктовки. Вместо того чтобы вышагивать по кабинету, чеканя слова, он молча сидел на диване напротив Кендалл.
Молодая женщина была вынуждена посмотреть на него.
Он был все в тех же джинсах и странной футболке, но выглядел совершенно иначе. Его холодный взгляд прожигал Кендалл насквозь, она смутилась и потому не сразу отметила, что Хадсон раздобыл бритву и отполировал до зеркальной гладкости подбородок, щеки и скулы. Шевелюра его также приобрела ухоженный вид. Если бы ей хватило хладнокровия, она заметила бы и то обстоятельство, что он благоухает свежестью, наодеколонившись после утренних процедур.
— Что? — спросила Кендалл, озадаченная его молчанием.
— Успокойтесь и отдышитесь, — сказал он. — А после начнем.
— Я спокойна, — пробормотала Кендалл и заметила, что он смотрит куда-то под стол, возможно на ее ноги.
Она глянула в том же направлении и с неудовольствием заметила, что заплела ноги чуть ли не в косичку, как делала всякий раз, когда нервничала. Понятно, что человеку с классическим образованием и аристократическими корнями такая поза не могла понравиться, что и читалось на его хмуром лице.
Кендалл Йорк поставила ноги рядом, наклонив чуть по диагонали, как видела однажды на пожелтевших страницах иллюстрированного учебника по этикету.
Она с замиранием сердца вновь посмотрела на Хадсона.
Какова же была ее досада, когда она увидела его насмешливое лицо!
Кендалл закусила нижнюю губу, боясь, что вот-вот расплачется. Давно она не чувствовала себя неуклюжей школьницей.
— Давайте не будем так стараться понравиться друг другу, мисс Йорк, — предложил Хадсон, подавив приступ смеха.
— Согласна, — пробубнила молодая женщина.
— Ну, вот и отлично, — подытожил он. — Сегодня очень жарко.
— Да, выше тридцати, — подтвердила она.
— И душно, — добавил Хадсон.
— Очень высокая влажность.
— Учитывая ваше состояние, было бы бесчеловечно заставлять вас работать в такую погоду. Предлагаю прогуляться по сосновому бору. Там всегда прохладно.
— Вы протягиваете мне трубку мира? — осторожно спросила Кендалл.
— Можно и так сказать… Вы ведь не местная жительница?
— Нет, но живу здесь уже три года.
— Сделаем бутерброды и отправимся в лес. Прогулка пойдет вам на пользу, Кендалл, — предложил Хадсон Беннингтон.
— Отличная идея, — тихо отозвалась рыжая, следуя по коридору за ним. — Однако работа над книгой затянется…
— Не волнуйтесь, мисс Йорк, работа идет своим чередом. Я по вечерам сажусь делать заметки… Хлеб, помидоры, бекон… Нарезайте, как вам нравится, — проговорил он, проводив Кендалл на кухню и выложив продукты из холодильника на столешницу.
Как и все прочие помещения в особняке «Клодель», кухня отличалась элегантностью обстановки. Просторная, со старинной плитой и огромным столом для разделки продуктов, кухня сразу понравилась Кендалл.
Она нагнулась, чтобы посмотреть духовку, которая оказалась весьма вместительной. Молодая женщина тотчас в уме прикинула, сколько бисквитов «Амаретто» можно испечь в ней в один заход.
Нарезав бутербродов, Кендалл сложила их в пластиковый контейнер, который с легкой руки хозяина дома отправился в компактный переносной кулер. Туда же он поместил пару бутылочек с минеральной водой. Подготовившись к пикнику, хозяин и гостья покинули стены раскалившегося на солнце особняка и, проделав несколько шагов, ступили в спасительную прохладу соснового бора.
Хадсон пропустил Кендалл вперед, поддерживая ее рукой за спину. В этом жесте молодая женщина ощутила не столько попытку сблизиться с ней, сколько обычное дружеское прикосновение.
— Не пора ли уже сказать, куда вы ведете меня? — придав своему вопросу бодрое звучание, спросила Кендалл.
— Еще пройдем немного вглубь. Не пожалеете, — отозвался Хадсон Беннингтон.
Они пересекли сосновый бор, и на границе его Кендалл увидела увитую разросшимся плющом кованую ажурную калитку. Прежде молодая женщина никогда ее не видела.
— Это мой тайный садик, — доверительно сообщил Хадсон.
Он открыл перед спутницей скрипучую дверь и пропустил перед собой.
