Он догадался о возникшей у нее ассоциации.
— Парнишку можно увезти из резервации, но резервация остается в нем, — произнес он с иронией.
Она представила себе, как чудесно было бы спать с ним здесь, после страстной и долгой любви сплетясь в единую бронзово-кремовую мозаику, и почувствовала, как у нее сжало горло.
Ее сердце стало биться спокойнее, когда он снова провел ее на кухню и они погрузили еду на подносы, чтобы поесть у бассейна. Она чувствовала заботу о себе, почти ласку, пробуя салат и кусок за куском поглощая нежную благоухающую баранину и кукурузные клецки в мерцающем свете фонаря.
Избегая говорить о событиях, связанных с их разрывом, они обсуждали ее работу в Канзас-Сити и некоторые из его нашумевших дел. Потом Дэвид заговорил о своем прадеде и наставнике Генри Много Лошадей, скончавшемся несколько лет назад в сплетенной из веток беседке неподалеку от его хогана на берегу Литл-Колорадо в возрасте девяноста одного года.
— Я помню, что однажды встречалась с ним, — сказала Кира. — Он ведь был знахарем?
Дэвид кивнул.
— В молодости мой прадед занимался врачеванием и в точности следовал традициям дайнехов. Однако, став старше, он задействовал некоторые эзотерические знания, полученные в наследство от своего деда. Постепенно он развил в себе то, что описывал как «паранормальные способности, заложенные во всех людях и позволяющие в поисках истины передвигаться во времени и пространстве». Поняв, что жить ему осталось недолго, он передал эти секреты мне, чтобы я смог пойти по его стопам.
Они выпили кофе с фруктовым пирогом и в завершение съели по огромной порции мороженого.
— Никаких сигар? — спросила она, когда Дэвид начал собирать на поднос грязную посуду.
Он отрицательно покачал головой.
— То была юношеская аффектация, с тех пор я немного повзрослел.
Когда они закончили с мытьем посуды, Дэвид показал ей несколько фотографий, сделанные им для книги о влиянии традиционного национального жилища на архитектурный стиль, популярный среди некоторых удачливых современных американцев индейского происхождения, которую он надеялся когда-нибудь написать. К его удивлению, во время своих поездок по западной части страны ему нередко попадались дома, напоминавшие в этом смысле его собственный.
Она и не подозревала, что он просто тянет время, намереваясь предложить ей поплавать. Если ему удастся уговорить ее искупаться в его бассейне, прежде чем она соберется уезжать, они проведут вместе еще несколько часов.
Когда он наконец предложил ей это, Кира взглянула на него с удивлением и испугом.
— На улице довольно прохладно, — возразила она. — Разве ты не заметил? Кроме того, не думаешь же ты, что я захватила купальник.
Он не хотел пережимать, чтобы не вызвать негативной реакции.
— Вода в бассейне подогревается, — объяснил он. — Замерзнуть в ней никак нельзя. Если же тебе неудобно плавать голышом, я могу выключить свет. Только сегодня народился новый месяц, так что будет совсем темно. У меня есть запасной халат, чтобы ты не продрогла, когда выйдешь из воды.
Она понимала, что принять его ненавязчивое и все же весьма провокационное предложение очень опасно. Однако похоже, что именно такой опасности она и жаждет. Несмотря на неутихающую боль и досаду, чувственная женщина в ней настойчиво требовала этого. Безумно влюбленная девушка, которой он когда-то разбил сердце, затаила дыхание.
— Хорошо, — согласилась Кира, пожав плечами, чтобы скрыть свое волнение. — Думаю, вреда от этого не будет.
Их руки соприкоснулись, когда он передавал ей белый махровый халат, пробуждающий мысли об упущенных возможностях. Интересно, жалеет ли он о выборе, который сделал пять лет назад? — подумала Кира. Каковы бы ни были его чувства по этому поводу, он не может ожидать продолжения с того места, где мы остановились. Я поплаваю с ним, чтобы показать, что теперь я независимая личность и не боюсь не устоять перед его обаянием. А потом уеду. В следующий раз мы встретимся в качестве противников в зале суда.
Раздевшись в ванной для гостей и накинув предложенный ей халат, Кира вместе с Дэвидом вышла наружу. Из уважения к ней он тоже был в халате. С легкой нервной дрожью она наблюдала, как он сначала выключил золотистый свет во внутреннем дворике, а затем и подсветку в бассейне.
Все сразу стало черным, и внезапно они оказались в незнакомом мире теней и птичьих криков под мириадами звезд, усеявших бархатное небо Аризоны. Я действительно здесь, думала Кира с удивлением. С Дэвидом. И мы правда собираемся плавать.
Секунду спустя она услышала всплеск. Бесшумно сбросив халат на каменную плитку, облицовывающую бассейн, мужчина, которого она не в состоянии вырвать из своего сердца, обнаженным скользнул в воду.
— Прыгай, — позвал он, выныривая. — Здесь очень приятно.
Хотя она не могла его хорошо разглядеть, но видела очертания его плеч, блеск глаз и откинутые назад мокрые волосы.
— Отвернись, и я прыгну, — произнесла Кира.
Он тут же послушался, глядя в сторону, на горы, имевшие священное значение для его народа. Он не обещал, что не будет представлять себе, как она выглядит — с возбужденными розовыми сосками и мягкой округлостью бедер, открытых прохладному ночному воздуху. Или мечтать о том, как раздвинет угнездившийся меж ее бедер треугольничек светлых волос, чтобы изведать ее женские тайны…
Еще несколько негромких всплесков и легкая рябь предупредили его о том, что Кира в бассейне. Он чувствовал, как она хватает ртом воздух, оказавшись в холодной воде, — это пройдет, как только она освоится.
Если он попробует до меня дотронуться, я выберусь из бассейна, оденусь и уеду, ко всем чертям, во Флагстафф, поклялась Кира, даже если он успеет разглядеть меня на краю бассейна. В то же время она вынуждена была признать, что влажная среда, аркой чувств объединившая прошлое и настоящее, дала ей то, о чем она мечтала.
Их пальцы встретились вновь, когда они достигли противоположного конца бассейна и схватились за бортик. Их тела разделяло всего несколько сантиметров. И губы были так близко, что она ощущала его дыхание.
— Согрелась немного? — спросил Дэвид своим мягко рокочущим голосом.
— Немножко, — призналась она.
Он собирается поцеловать ее? Если они обнимутся сейчас в воде обнаженными, ее твердости хватит ненадолго.
Дэвиду пришлось собрать все силы, чтобы удержаться и не обнять ее. Он хотел ее так сильно! Каждый нерв его тела ныл от желания.
Будь я проклят, если соблазню ее ради удовольствия одной ночи, чтобы потерять на все будущие дни, думал он, так сопротивляясь возбуждению, что на лице у него напряглись мышцы. Если Кира когда-нибудь даст мне еще один шанс, я не буду торопиться. Докажу, что теперь все по-другому.
