Глава четвертая
Дэвид с удовольствием наблюдал, как Сэми тщетно пытается скрыть свои чувства. А то, что она рада, он увидел сразу. Дэвид был уверен: у нее не хватит сил прогнать его и отказаться от ланча.
Глупышка, как она старается уйти от всего, что может помешать этой ее дурацкой учебе и работе в этом пыльном мешке! Он должен хотя бы раз в неделю приглашать Сэми на ланч, чтобы дать ей возможность развлечься и порадоваться жизни.
Саманта, уже овладев собой, холодно спросила:
— Вы что-то сказали?
— Я не знал, моя дорогая, что вы стали так плохо слышать. Я хочу пригласить вас в кафе.
— Как я могу в рабочее время уйти куда-то? Вы свободный человек, а я не располагаю временем.
— Но вы же должны перекусить? Неужели вас никто не может заменить на пару часов?
— Вы правы. — Саманта действительно хотела есть и не так уж была занята — в этот час все покупатели сидели за ланчем.
Сэми встала из-за стола внешне спокойная, но Дэвид заметил, как у нее дрожали руки, когда она снимала свой рабочий халатик. Бледно-голубая с перламутровыми пуговицами блузка очень шла к ее синим глазам и соблазнительно подчеркивала высокую грудь. Да, хороша, ничего не скажешь, подумал Дэвид.
— Значит, когда вы хотите, то можете уделить самой себе время?
— Могу. Но только когда хочу!
— Я правильно понял: вы стараетесь избегать меня, потому что не хотите моей опеки, моего общества, моих поцелуев?
— Вы правильно понимаете.
— Значит, я вам не нравлюсь?
— Я не люблю, когда мне приказывают, что делать, когда на меня… давят.
— Даже если речь идет о поцелуях, которые очень полезны для здоровья, о вкусной еде, незаменимой для поддержания энергии в теле, тем более в таком худеньком, хотя и необыкновенно прелестном, как у вас, о…
— Прекратите! Вам до моего тела нет никакого дела! — вскинулась Сэми и вдруг покраснела: зачем она так резка?
— Вы удивительно несговорчивая женщина.
Дэвид скрестил руки на груди и какое-то время любовался этой маленькой разъяренной кошечкой. Гнев придавал ей непонятную сексуальность, и Дэвид в восхищении представил ее в своих объятиях — трепещущую, пылкую, с золотистыми кудрями, разметавшимися на его смуглой груди. Картина так возбудила его, что он вынужден был сесть.
Ему нестерпимо захотелось оказаться вдруг с ней на диком пустынном пляже где-нибудь на заброшенном острове и любить ее до тех пор, пока эти голубые глаза не затянутся дымкой усталости. Пока она не попросит пощады и не признается, что была не права… Дэвид не понимал, что плохого в любовной игре. Для них обоих это будет праздник, он откроет ей тайны секса…
Дэвид был опытным и умелым любовником, у него было много любовных связей, необременительных и забавных, с серьезными и замужними женщинами, с легкомысленными вдовушками и искательницами приключений, но никто из них не стремился к длительным отношениям, все ценили свою свободу и любили мужчин просто ради удовольствия. Все его связи кончались без истерик и разбитых сердец. Он привык брать женщину и тут же отпускать ее, если она этого хотела. Но здесь был не тот случай. Требовался особый подход.
— Саманта, значит, план такой: мы едем завтракать, а оттуда сразу в аэропорт. Махнем на Карибские острова, как?
— Если вам угодно шутить, я вообще никуда не поеду, — сказала она с пафосом, но на ее лице мелькнуло такое неприкрытое желание, что Дэвид ощутил укол совести: ну зачем он дразнит ее?
— Мне хочется, чтобы вы почувствовали себя хоть ненадолго счастливой…
— А мне хочется, чтобы никто не совал нос в мою душу и не приказывал мне, куда ехать за счастьем.
— Саманта, ну простите меня, я действительно хотел сделать вам сюрприз. Прошу вас, не обижайтесь.
— Вы ни в чем не виноваты, — тихо проговорила она, тоже, видимо, недовольная собой.
— Саманта?
— Да?
— Значит, вам настолько надоело мое внимание и так трудно со мной общаться дома… — Он не закончил фразу и пристально посмотрел ей в лицо.
— Вы правы…
— Тогда почему бы нам не встретиться на нейтральной территории, где мы будем на равных и не станем волноваться по пустякам?
Саманта ответила не сразу. Все, что он говорил, ее раздражало, она чувствовала себя подавленной, уже давно привыкнув никому не подчиняться, и его напор тяготил ее. Но не из-за того, что Дэвид был ей неприятен, — Саманту тяготил сам факт. Она не задумывалась, отчего он ее раздражает, почему вызывает в ней дух противоречия, а все было просто: она влюбилась, но признаться себе в этом не хотела.
— Ладно, ведите меня, куда хотели… Дэвид усмехнулся, подумав, что основная причина этого согласия не его красноречие, а элементарное чувство голода. Отвратительно приготовленный бутерброд с куском сухой индейки и листьями зеленого салата, который она утром впопыхах запихивала в свою сумку, мог вынудить ее согласиться на что угодно.
— Вот и славненько, — осторожно произнес он. — Сейчас мы вкусно поедим, у меня уже живот сводит от голода — между прочим, из-за вас, столько уговаривал!
— Могу я хоть сама выбрать то, что мне захочется, а не кушать указанные вами блюда? — съязвила она.
— Можете заказывать все, что вашей душеньке угодно, и даже два десерта!
— Три! — улыбнулась наконец Саманта. Дэвид облегченно вздохнул.
— Расскажите мне о вашем сыне, — попросил Дэвид, пока они ждали заказанные блюда.
Саманта так проголодалась, что не могла ни о чем думать, кроме как о еде, да и запахи, доносившиеся с кухни, были умопомрачительные.
— Дэвид, — взмолилась она, — я хотя бы корочку проглочу сначала, а потом исповедуюсь вам во всем.
— Ну, судя по тому, как вы упирались, я думал, что мой маленький эльф питается акридами и медом.
— Если будете говорить гадости, то я съем и ваш ланч!
Официант принес закуски, и они принялись за еду. Саманта любила салат из креветок и сейчас получила то, что хотела. Съев свою порцию, она подобрела и ласково посмотрела на Дэвида. Вот бы ее мальчик был сейчас здесь! Кевин мог больше вообще ничего не есть, кроме салата из креветок.
Саманта обожала своего сына и сейчас тосковала по нему; только мысль, что ребенок отдыхает, успокаивала ее. Конечно, очень плохо, что малыш не знал отца. Да, папа был, но умер, объясняла ему Сэми. И сейчас, думая о том, почему Дэвид спрашивает о Кевине, она переживала за своего мальчика, который уже никогда не будет иметь отца…
Разделавшись с омаром, Дэвид попросил ее показать фотографию сына и долго рассматривал их общий с Кевином снимок, который Саманта всегда носила с собой.
— Вы спросили меня о сыне… но что я вам могу рассказать? Его отец умер, я вам уже говорила. Мы живем с Кевином вдвоем, дедушка живет отдельно, но мне это доставляет лишь дополнительные хлопоты. Мои родители утонули… Сейчас я уже могу говорить об этом более или менее спокойно. — Саманта замолчала. Зачем ему все это знать? Чем он может облегчить ее жизнь? Завтраком или обедом в ресторане?
