Как она целовалась с ним, когда им было по восемнадцать! Ее поцелуи казались слаще меда. Уже тогда, в юности, она знала, как свести мужчину с ума, заставить терять голову от пронизывающего страстного желания.
Да, она имела над ним власть. И эта власть сладко, мучительно отравляла его, пока он не нашел силы избавиться от нее.
За двенадцать лет, которые ушли на строительство карьеры, создание собственного имени, целая плеяда великолепных женщин чередой прошла через его жизнь. Некоторые обладали талантом заключать очень выгодные сделки. Другие отличались необыкновенной эрудицией. Большинство из них были прекрасно образованы. Каждая считала себя знатоком искусства и эталоном стиля. Многие были необыкновенно сексуальны, остроумны и язвительны. Редко, но встречались женщины, которым удавалось совместить в себе все достоинства одновременно. Но в одном они были одинаковы: жизненный уклад, подобный тому, который сохранился в Лост-Фолзе, считался в их среде анахронизмом и вызывал в лучшем случае смех. Они довольствовались краткими встречами, обязательно по конкретному поводу, будь то любовное свидание или деловой обед.
Совсем другое дело — Клер.
В ней было нечто особенное, что невозможно приобрести ни за какие деньги. Она умела получать удовольствие от самого процесса, поэтому самое простое и обыденное действие наполнялось особым смыслом. Да, уж если Клер и бралась за какую-то работу, то делала ее хорошо и увлеченно. Более того, находясь рядом, невозможно было не заразиться ее энтузиазмом. Она обладала даром вызывать доверие, подбирать ключик к любому, даже самому закрытому человеку. Наверное, секрет в том, что она никогда не обманывала и была искренняя всегда, в том числе и в своих заблуждениях.
Может быть, поэтому много лет назад, когда она выставила ему последний ультиматум о свадьбе, звучавший приблизительно как «сейчас или никогда», он ушел, ни минуты не сомневаясь, что она справится и не пропадет без него. Ведь за долгие годы их дружбы она не менее дюжины раз с честью выходила из создавшихся затруднительных ситуаций. С достоинством истинной леди, знающей, что ее усилия не будут потрачены даром.
Тогда у него не было намерения разрывать их отношения, но, с другой стороны, юноша, почти ребенок, он не видел иного выхода. Жизненный путь единственного брата среди четырех сестер в их семье был заранее предопределен — автомастерская и заправочная станция. Но его амбиции простирались гораздо дальше, чем заливка масла в двигатель и заправка бензобаков. Он мечтал о большем, чем смена топливных насосов и проверка уровня стеклоомывающей жидкости. Конечно, в маленьком семейном бизнесе не было ничего плохого или унизительного, но Хантер с детства видел, каким тяжким трудом дается его родителям каждый доллар, и уже тогда дал себе зарок — в его жизни все будет иначе.
Он мечтал о другом, но, к сожалению, найти это другое в Лост-Фолзе не представлялось возможным. Останься он тогда в городке, сейчас его жизнь как две капли воды походила бы на жизнь обычного среднестатистического американского рабочего, наполненную однообразной утомительной работой, которая отнимает все время, но оставляет праздной душу и разум.
Жизнь, в которой Клер была бы рядом.
На этом месте его логические выкладки начинали пробуксовывать. Достаточная ли это была бы награда, откажись он тогда от своих амбициозных устремлений и останься в Лост-Фолзе? Как и двенадцать лет назад, Хантер и сейчас не знал ответа. Было ли чувство, которое он испытывал по отношению к ней, любовью?
С возрастом ему все чаще начинало казаться, что любви в чистом виде в природе не существует. Или это он не способен испытать ее. Во всяком случае, еще ни разу не возникало ситуации, когда можно было без раздумий сказать: «Это оно» — и не сомневаться в правильности выбора.
С другой стороны, долгие годы, ушедшие на строительство карьеры, он был слишком занят, чтобы пытаться завязать с женщинами более-менее серьезные отношения. Это всегда была некая игра, правила которой были заранее известны обеим сторонам и вполне надежно защищали от неприятных неожиданностей в виде разбитого сердца или разрушенных надежд. Игра, которая ни на минуту не позволяла избавиться от щемящего чувства одиночества. Ни в многолюдной толпе модного бара, ни во время романтического ужина при свечах, ни в момент интимного свидания в его квартире.
Зоя мягко спрыгнула с подоконника, неслышно приблизилась к столу и заходила вокруг его ног, словно стараясь отвлечь Хантера от непростых раздумий. Он наклонился и подхватил ее на колени. Зоя вытянула шею, подставляя подбородок под его пальцы, и громко замурлыкала. Хантер покорно начал почесывать теплую упругую шкурку. Моторчик внутри кошки заработал сильнее. Каким-то совершенно непривычным для него движением, как будто он осторожно взял на руки маленького ребенка, Хантер обхватил кошку и вместе с ней подошел к календарю на противоположной стене кухни.
Два дня прошло с того момента, как не стало на свете мамы.
Как минимум неделя впереди до той поры, как сестры разъедутся по своим домам. Значит, ему предстоит провести семь дней наедине с Клер.
Он в задумчивости провел пальцем по цифрам и остановился на дате 18 мая. В этот день много лет назад он уехал, и в этот же день, по иронии судьбы, ему пришлось вернуться на похороны собственной матери.
Почему он решил, что Клер все эти годы жила одна, в изоляции от мира, от людей, от интересных событий? Чувство тихой гордости за нее начало медленно подниматься в душе. Она справилась, как он и предполагал двенадцать лет назад. Клер нашла, чему посветить себя, и нашла тех, кто готов посвятить себя ей. Похоже, в нем она больше не нуждалась.
* * *
День похорон Эллы Стернс выдался на редкость теплым и солнечным. Клер в некоторой растерянности смотрела на толпу, почти до отказа заполнившую церковь, выискивая место, где лучше сесть. Она немного задержалась, пока кормила и укладывала малыша Минди, которой пришлось уйти из дома раньше.
Клер почувствовала легкое прикосновение к своей руке и обернулась.
— Проходи вперед и садись с нами. Две первые скамьи оставлены для членов семьи, — тихо сказала Бет. Чуть сзади возвышался Хантер. Выражение его лица оставалось непроницаемым.
— Нет, нет, я… — попыталась запротестовать Клер, но Хантер перебил не терпящим возражений тоном:
— Ты член нашей семьи.
Клер почувствовала, что спорить с решением, которое он уже принял, бесполезно, но открыла рот, чтобы предпринять еще одну попытку:
— Я…
— Ты не будешь сидеть одна, — грубовато сказал он. — Ни для кого из нас такой вариант просто неприемлем.
