Между тем детектив вырулил со стоянки и влился в оскудевший поток автолюбителей, а Брук стала смотреть в окно.
— Надеюсь, что ваша подруга уже дома? — нарушил он молчание, когда машина поворачивала на улицу, где жила Брук.
— Что? Глория? — рассеянно переспросила Брук, продолжая смотреть в окно. — Нет, ее нет. Она уехала.
— Уехала? — резко переспросил он, и машина дернулась, словно он резко нажал на тормоз. Брук не успела сгруппироваться и со всего размаху ткнулась носом в спинку переднего сиденья. — Но почему вы мне об этом не сказали?
— Разве? — поразилась Брук, схватившись за нос. А она-то думала, что выдала всю свою подноготную, исключая разве только воспоминания детских лет. — Почему-то мне казалось… Но, послушайте, какое значение эта информация имеет для вас?
— Господи… — процедил он сквозь зубы, и Брук поняла, что по совершенно непонятной причине детектив жутко на нее разозлился. Настолько, что его бесстрастность и официальный тон мгновенно куда-то испарились. — Когда вернется ваша подруга?
— Э-э-э… Через несколько дней. Она отправилась в Марсель.
— И вы об этом ни слова не сказали! — обвинил он Брук.
— Но я по-прежнему не понимаю… — начала она, с негодованием глядя на коротко стриженный затылок, но в этот момент детектив снова резко затормозил — на этот раз у ее подъезда, и Брук вместе со своим негодованием, неоконченной фразой и уже больным носом снова впечаталась в спинку сиденья. — Черт побери!.. — невольно вырвалось у девушки.
От боли у нее едва слезы из глаз не брызнули.
— Извините.
И, несмотря на то что эти слова даже отдаленно нельзя было принять за извинения, Брук промолчала.
Все-таки какие-то крохи ее обычной сообразительности сохранились, и Брук смогла догадаться, что вертевшийся на языке упрек в данный момент совершенно не уместен. Так что вступать в дискуссию с этим оказавшимся весьма вспыльчивым типом — не только неблагодарное, но даже опасное занятие.
Пока Брук выбиралась с заднего сиденья, детектив успел не только вылезти из машины, но и исчезнуть в недрах подъезда. Брук поспешила за ним со всей возможной скоростью. Как оказалось, она зря торопилась, потому что в дверях они столкнулись. Брук едва успела чуть-чуть притормозить, иначе последствия этого столкновения оказались бы гораздо катастрофичнее.
— Черт побери! — снова вырвалось у нее — уже во второй раз за последние пять минут, что само по себе было рекордом, — и Брук едва не свалилась на тротуар.
К счастью, у детектива была довольно неплохая реакция, и он успел подхватить девушку.
— Вы всегда носитесь сломя голову?
— А вы всегда выскакиваете из дверей, не глядя, не идет ли кто навстречу? — тут же парировала Брук, выдергивая свою ладонь из его пальцев и закипая от возмущения. Это она-то неслась сломя голову?!
— Мне нужны ключи от вашей квартиры! — заявил мужчина, очевидно решив, что два взаимно оставленных без ответа вопроса — достойное окончание этой дискуссии.
Брук нахмурилась.
— Зачем?
— Проверить, все ли там в порядке. Мадемуазель Стилер, просто дайте мне ключи… — слишком терпеливо сказал он.
— У меня их нет, — точно таким же тоном ответила Брук. — Ключи были в сумке, а сумку, как вы помните, у меня украли.
Детектив нахмурился, а Брук, стремившаяся избегать любых проявлений негатива, поспешно добавила:
— Но Глория предупредила меня, что оставит свои ключи у консьержки, мадам Лаваль.
Брук осторожно обошла детектива и, потирая руку, на которой после его «помощи» теперь, вполне вероятно, останутся синяки, направилась за ключами к консьержке, любезной мадам Лаваль.
Одновременно Брук размышляла о том, что всего полчаса назад он казался цивилизованным человеком, а не бескомпромиссным феодалом, считающим командный тон лучшим способом общения. Предмет ее размышлений неотступно следовал вслед за Брук, и история с конвоем, уже успевшая Брук изрядно надоесть, получила свое продолжение. Брук позвонила в дверь и приготовилась к ожиданию, пока мадам Лаваль откроет. К счастью, старушка не заставила себя долго ждать и приоткрыла дверь на длину цепочки.
— Добрый вечер, мадам, — очень вежливо поздоровалась Брук, стараясь закрыть мадам Лаваль обзор лестничной клетки.
— Добрый вечер, Брук. Что-то случилось?
— Простите за столь поздний визит, но моя подруга Глория должна была оставить у вас ключи.
— Конечно, конечно… А кто это с тобой? Твой молодой человек?
Глупо было надеяться, что всевидящее око мадам не разглядит громилу-детектива за узенькой спиной Брук. Девушка уже открыла рот, чтобы с негодованием отвергнуть это нелепое предположение — неужели мадам считает, что у Брук настолько дурной вкус?! — как детектив неожиданно опередил ее:
— Добрый вечер, мадам Лаваль! Я действительно друг Брук, меня зовут Дэниел.
Брук была так возмущена тем, что детектив мгновенно и очень непринужденно перевоплотился из служителя закона в ее приятеля, и к тому же, давая ей знак помалкивать, снова сильно сжал уже пострадавшую от его хватки руку, что чуть не взвилась, как стартующая ракета. Что за наглость такая?!
— Вы с ума сошли! — прошипела Брук.
— Вы ведь не хотите волновать старушку своими злоключениями? Она и так на ладан дышит, а после вашего рассказа может и вообще слечь, — пробубнил он ей почти в ухо, и Брук едва не поежилась.
Она сильно сомневалась, что мадам сляжет. Несмотря на хрупкость и внешность божьего одуванчика, мадам Лаваль была еще о-го-го и вполне могла дать фору молодому поколению. Но после секундного замешательства Брук была вынуждена неохотно признать, что в словах детектива все-таки есть резон. Если Брук сейчас скажет, что вместе с ней полицейский, а ее сегодня ограбили, то мадам Лаваль, обладающая хваткой барракуды и к тому же отличающаяся повышенной разговорчивостью, не отпустит Брук раньше, чем выведает все подробности этого инцидента. То есть вырваться из цепких лапок мадам Лаваль Брук удастся только часа через два, и к тому времени ее будет слегка поташнивать от приторного сочувствия и излишнего любопытства. А уже завтра пол-Парижа будет осведомлено о приключениях молодой американки. Причем произошедшие с ней напасти «разрастутся» до чудовищных размеров, раздутые неуемной фантазией здешних, впрочем, весьма добродушных и приветливых обитателей.
— Пожалуйста, проходите. — Звякнула цепочка, и дверь гостеприимно распахнулась.
Они одновременно сделали шаг вперед, и Брук показалось, что детектив сейчас протиснется первым, отпихнув бедняжку бедром. Но в последний момент какие-то остатки цивилизованности удержали его от этого поступка, и детектив чуть задержался, пропуская девушку.
