не будет держаться, – удивился Яр.
– Будет! – она торопливо вытащила из коробки какой-то тюбик и помахала им у нас перед носом. – Медицинский клей БФ-6! Приклеится как миленькая!
– Клей на кожу? – засомневалась я. – А разве можно…
– Отлично, – перебил меня Яр, выхватил у нее из рук клей и стал рыться в аптечке в поисках ваты. – Это прекрасная идея.
– Яр, ты уверен, что это безопасно? – не успокаивалась я.
– Да пофиг. Клеим!
За десять минут мы вместе соорудили ему более-менее приличную бороду, вот только трясти ей было нельзя – слишком ненадежно вата скреплялась друг с другом. Но это был хотя бы какой-то вариант.
Выступление прошло на чистом адреналине, и, может, поэтому оно получилось таким ярким и классным. Мы одарили детишек профсоюзными подарками, сфотографировались с заводским начальством и с невероятным облегчением поспешили обратно в нашу условную гримерку. А там Яр сорвал с себя наконец это ватное самодельное безобразие, но… но не полностью.
Та часть ваты, которая была приклеена непосредственно к лицу, там и осталась, образуя на мужественном лице Яра пушистую белую щетину. Причем неровными клочками.
Я сжала губы, пытаясь не выпустить наружу смех, но не удержалась и захихикала.
– Не смешно, – мрачно сказал он, разглядывая себя в круглое карманное зеркальце.
– Чуть-чуть смешно, – мстительно вернула ему его же слова.
– Епта, и что я должен с этой фигней делать? Как думаешь, смоется водой и мылом?
– Медицинский клей? Ты издеваешься? Нет, конечно. Можно попробовать средством для снятия макияжа. Или жидкостью для удаления лака.
– Ага, очень ценный совет, – саркастично заметил Яр. – У меня ведь этого добра навалом. Каждый день то макияж стираю, то лак с ногтей.
– Поехали ко мне, – вдруг предложила я, прикинув, что родители с работы вернутся около семи. – Сотрешь свою красоту и к себе в общагу поедешь.
– Не откажусь, – серьезно сказал он. – Спасибо.
Яр вышел из комнатки, давая мне возможность переодеться. Я быстро натягивала на себя теплые колготки, юбку и свитерок, испытывая смутное чувство сожаления от того, что в этот раз он так по-джентльменски себя повел. Эти наши совместные переодевания меня странным образом волновали. Обжигающий взгляд синих глаз, который я ловила на себе, хотя Яр громко утверждал, что он не смотрит, пробуждал внутри неясное томление и темные неправильные желания. Мне хотелось, чтобы Яр меня увидел. И это пугало.
* * *
– Проходи, – я включила в коридоре свет, и Яр шагнул в квартиру, с любопытством оглядываясь.
– Офигеть, какой у вас везде порядок, – заметил он. – Как в музее.
– Мама любит, чтобы чисто было.
– Блин, ну это прям очень-очень чисто! У вас на полу реально оперировать можно, там наверняка ни одной бациллы.
– Если не считать нас, – невесело пошутила я. – Пошли в мою комнату, я сейчас принесу из ванной жидкость для снятия макияжа. Начнем с нее.
Когда я вернулась, Яр прокрутился на моем компьютерном кресле и посмотрел на меня в упор.
– Сань, это риал твоя комната? Или для гостей какая-то?
– Моя, конечно. Что за идиотский вопрос?
– Просто тут ничего нет от тебя, – он задумчиво окинул взглядом пустые стены, застеленную однотонным покрывалом узкую кровать, полки с учебниками и аккуратный стол с лежащим на нем ноутбуком. – Ни фоток, ни плакатов, ни мягких игрушек. Вообще нихрена.
Я пожала плечами.
– Мягкие игрушки у меня были до двенадцати лет, потом мама сказала, что пора от них избавиться. Я же уже не ребенок.
– И ты выкинула их?! Просто потому, что мама так сказала?
– Часть выкинула, часть отдала на благотворительность. Не понимаю, чего ты так завелся. Повернись ко мне, я попробую, будет оттираться или нет.
Яр придвинулся ближе ко мне, приподнял голову, я осторожно взяла его за подбородок и начала лить на его ватную щетину жидкость для снятия макияжа. Потом провела по этому месту пальцем, пытаясь отскрести клей с намертво впаявшейся в него ватой. Бесполезно.
– Сейчас принесу то, чем лак стирают, – вздохнула я. – Иначе мы это не ототрем, похоже.
– Хорошо, – низко и хрипло проговорил Яр. Его синие глаза потемнели, и теперь больше напоминали штормовое море.
– Хотя нет, пошли лучше в ванную, иначе у меня в комнате ацетоном вонять будет.
Яр уселся на бортик ванны, а я осторожно вела по его лицу ваткой, пропитанной этой пахучей жидкостью, которая оттирала, похоже, все на свете, потому что клей отслаивался и его наконец можно было отодрать от кожи. Горячей, чуть шершавой кожи, которой так странно было касаться. Впрочем, не менее странно, чем стоять между широко расставленных коленей Яра и чувствовать жар его тела.
– Кажется, все, – я отскребла последний клочок ваты с покрасневшего подбородка. – Можешь умыться, а я тебе потом дам крем. Потому что эта ерунда с ацетоном точно вредная для кожи.
– Не вреднее, чем клей, – криво усмехнулся Яр, встал и, наклонившись к раковине, стал намыливать лицо. А я смотрела на его широкую спину, на мышцы, которые прорисовывались под тканью футболки, и до зуда в пальцах хотела до них дотронуться. Яр был слишком близко. Это мешало мне нормально соображать.
А когда вернулись в мою комнату, он посмотрел на меня потяжелевшим взглядом, быстро облизал губы и вдруг стянул с себя футболку.
– Жарко, – низко сказал он, и от этих ноток в голосе у меня мурашки побежали по спине.
– Правда, жарко? – пробормотала я, стараясь не пялиться на него. – Это у тебя от ацетона, наверное, такая реакция. Лицо вон все красное. Подожди, сейчас я кондиционер включу.
И, открыв ящик стола, достала оттуда пульт.
Включавшись, кондиционер зашумел и стал дуть на нас прохладным воздухом.
– Так лучше?
– Лучше, – вздохнул Яр и с нечитаемым выражением лица надел обратно футболку. – Теперь даже холодно. Чаем напоишь?
Я глянула на время и тут же замотала головой.
– Нет, тебе пора. Скоро мама с работы вернется. А потом и папа.
– И что? – осторожно уточнил Яр.
– Мне нельзя никого приводить домой в отсутствие родителей, – объяснила я. – Тем более парней. Так что обойдешься без чая. А крем себе оставь, намажься им еще раз перед сном и утром тоже, чтобы кожа не воспалилась после всего того, что ты с ней творил сегодня.
– Спасибо.
Яр быстро обулся, потянулся за курткой, потом глянул на меня, будто хотел что-то сказать, но ничего в итоге не сказал.
– Пока! До завтра.
– Пока, – эхом отозвалась я и еще несколько секунд не закрывала дверь, чтобы посмотреть ему вслед.
Глава шестая, в которой все лучшие тусовки у нас в клубе
– И как
