Солнце пряталось в густых ветвях высоких кустарников, которые цвели пышными белыми и розовыми цветами. Чуть-чуть чувствовалось дуновение ветерка. Было не слишком жарко, и люди наслаждались отдыхом и непринужденной беседой.
Когда Хилари впервые попала на остров, она подумала, что так должен выглядеть рай — вечное лето, мягкая зеленая трава под ногами, синее прозрачное море, красивые люди. Только потом она поняла, как много пришлось потрудиться местным жителям, чтобы отвоевать у природы кусочки земли, на которых можно было посадить дивный сад. Почва здесь неблагодарная — каменистая и сухая. И на острове почти нет пресной воды. Хилари видела огромные опреснительные системы. Каждый сантиметр этого рая богато полит человеческим потом и слезами. Здесь хорошо отдыхать, имея большие деньги, но создавать все это было трудно. Такое могли сделать только очень талантливые и трудолюбивые люди.
Как ни странно, не одна она думала об этом. За столом, который она выбрала для того, чтобы выпить кофе, сидела приятная ей компания, и все говорили об этом удивительном острове. Единодушие было полное: Джоэл исключительно верно выбрал место для проведения конференции. Здесь можно было продуктивно работать и с размахом отдыхать.
— Какая красота, — расслабленно сказал Джон Скюр, полный румяный человек, самый старший из присутствовавших директоров дочерних компаний. В его шестьдесят лет он не утратил вкуса к жизни и с удовольствием дотрагивался до круглого колена своей жены. — Люди, создавшие это, могли бы владеть миром.
— У них просто не было своего Артура Уорнера, — заметил его партнер, желчного вида мужчина. — Если бы он стоял у руля две тысячи лет назад, то эта нация завоевала бы мир.
Все рассмеялись. Практически никто не сомневался, что теперь управлять процессом будет не кто иной, как Артур Уорнер. Этого побаивались и потому так откровенно и нервно шутили. Хилари прекрасно все поняла.
— Может быть, ему надоест этим заниматься? — предположил молодой менеджер французского отделения. Он еще не владел всеми правилами игры, поэтому задал прямой вопрос.
— Видите ли, юноша, — медленно проговорил Джон Скюр, — этот приятный человек уже отдал дань юношеским увлечениям. Чем он только ни занимался. Он был спонсором и импресарио многих скандальных типов, которые потом, правда, стали знаменитостями. У него потрясающее чутье на деньги. Такое впечатление, что он их магнитом притягивает. Так что боюсь, это серьезно. Сейчас он занимается традиционным бизнесом своей семьи. Шалости прошли, и он не сделает ни одного шага, который бы не был очень хорошо взвешен.
— То есть он собирается завоевать мир? — продолжал не понимать француз.
— Он собирается подчинить всех нас, — ответил Джон. По тону было видно, что ему неприятно об этом говорить. — Прошу прощения, Хилари, что говорю столь откровенно, но я на месте Джоэла опасался бы такого партнера. В новой корпорации, которую они затеяли создать, скоро будет только один хозяин.
Хилари поняла, что имеет в виду американский директор. Она отхлебнула кофе, улыбнулась и кивнула головой:
— Я передам.
— Вы умница, — засмеялся Джон. — Как жаль, что вы больше не работаете с нами.
— Но сейчас-то я здесь, — попыталась отшутиться Хилари.
— Значит, Джоэл просто заманил вас.
— Джон, нельзя быть таким умным. — Она слегка повела глазами, кокетничая: ей не хотелось серьезного разговора.
— Я не умный, я старый, — принял ее предложение не говорить серьезно Джон. — Просто вы мне очень нравитесь, и я предлагаю выпить по глоточку этого прекрасного французского вина в вашу честь. Я желаю вам удачи.
Все зааплодировали и подозвали официанта, чтобы он разлил вино. Когда тост был произнесен и вино выпито, продолжился легкий разговор о красоте моря, романтических историях, детских шалостях.
За столом, где сидела компания Хилари, было так весело, что Артур Уорнер несколько раз оглядывался: его разбирала досада, что женщину, которую он выбрал, сейчас окружают и развлекают совсем другие мужчины.
Наконец он не выдержал и направился к их столу.
— Прошу прощения, господа, — сказал Артур, — вынужден вас огорчить. Я хочу похитить у вас мисс Хилари.
— Я надеюсь, что вы скоро вернете ее, — развел руками Джон. — Без нее наш отдых превратится в производственное совещание.
— Уверяю вас, это всего пара минут, — улыбнулся Артур, подавая руку Хилари.
Она вынуждена была подняться из-за стола, где ей было весело и комфортно, и отойти с человеком, с которым ей совсем не хотелось оставаться наедине.
— Что-то случилось? — поинтересовалась она.
— Случилось. Вам было так весело, а мне скучно.
— Если дело только в этом, то думаю, что наш разговор закончен, — довольно резко ответила Хилари.
— Нет, не закончен. Вы действительно мне нужны. Дело в том, что у меня ужасно разболелась голова. Мне нужно найти таблетку. Мои мигрени бывают ужасны. Если что-то срочно не предпринять, я просто не смогу дальше работать.
— Я не знаю, что вам обычно помогает.
— Я вам все расскажу, — ухмыльнулся Артур, и она услышала в его словах странный намек.
— Меня интересует название препарата, — спокойно сказала Хилари. — Только и всего.
— Аспирин. Просто аспирин. — Он пожал плачами. — Ничего экстравагантного, как видите.
— Сколько?
— Две таблетки.
— Хорошо. Подождите несколько минут, я найду аптечку и принесу вам лекарство.
— А еще вы посидите со мной, пока голова не придет в порядок, ладно? — ласково попросил он и дотронулся до ее руки.
Хилари понимала, что все вокруг внимательно наблюдают за ними и видят, что разговор носит характер скорее интимный, чем деловой, но не поднимать же шум из-за простого прикосновения. Хотя от такого его жеста у нее задрожали колени.
— Я сделаю это. Но роль сестры милосердия не для меня. У меня масса дел. Если хотите, я попрошу кого-нибудь из девушек...
— Если бы мне нужна была какая-нибудь из девушек, я не стал бы прибегать к вашему посредничеству. — Он посмотрел ей прямо в глаза. — Мне хочется, чтобы именно вы сидели у моего изголовья.
Хилари вдруг покраснела. Ей так ясно представилась эта картина. Полутемная спальня, прохладный ветер приподнимает занавеску, на высоких подушках покоится эта мятежная голова, а она сидит рядом и читает книгу, время от времени поглядывая на его лицо и прислушиваясь к дыханию. Так она сидела только у кровати сына, когда тот болел или что-то сильно переживал. Она не отказалась бы от роли сиделки возле этого мужчины. Она была бы идеальной сестрой милосердия. Но ему об этом знать совершенно необязательно.
