— Пойди переоденься.
Я не собираюсь наносить визит твоей матери, — задохнулась от возмущения Дорис, но все же добавила — По крайней мере сегодня.
— Дорис, нас ждут!
Он говорил с ней, как с бестолковым ребенком, и Дорис чувствовала себя с ним полной дурой.
— Терпеть не могу высокомерных мужланов, которые обращаются с женщиной как с чем‑то второсортным и считают себя вправе диктовать, что нам можно делать, а что нельзя. — Стараясь не смотреть в его прищуренные глаза, она сказала чуть тише — Ладно, я согласна. А сейчас уходи. Я хочу принять душ и переодеться.
— Ты меня боишься! — весело воскликнул Рикардо. — Ну конечно, а вдруг я ворвусь в ванную и овладею тобой без спроса!
Дорис покраснела и вспомнила его вчерашний поцелуй. Можно себе представить, каким опытным любовником он является. Презрительно пожав плечами, она ушла в спальню, понадежнее притворив дверь.
Через двадцать минут она подвела губы и критически взглянула на себя в зеркало. Шелковое переливчато‑синее узкое платье до колен удачно подчеркивало изящные пропорции ее фигуры, идеально сочетаясь с собранными в конский хвост пепельно‑русыми волосами и маленьким синим бантом на затылке. Дорис подушилась духами «Живанши» — своими любимыми, собрала вечернюю сумочку и вернулась в гостиную.
Рикардо в задумчивости стоял у окна. Он тут же обернулся и с удовлетворением оглядел ее с головы до ног.
— Ну что, идем? — воинственно спросила Дорис.
Через двадцать минут он остановил машину возле красивого особняка с колоннами рядом с черным «линкольном».
— Не волнуйся, — тихо посоветовал он, заметив на лице Дорис нерешительность.
— И ничего я не волнуюсь, — фыркнула она. У больших парадных дверей почтительным поклоном головы их встречал пожилой мужчина в одежде швейцара.
— Семья почти вся в сборе, синьор Рикардо. Я провожу вас в холл.
— Спасибо, Джакомо, — кивнул Рикардо, и Дорис, собравшись с духом, двинулась навстречу судьбе.
— Рикардо! Ты опаздываешь! Твой брат давно уже приехал.
Чопорно восседая в кресле, пожилая дама в черном строго смотрела на сына и его спутницу. В этом доме совершенно определенно царил матриархат.
— Извините, это я задержалась, — немедленно встряла Дорис.
Два карих глаза‑буравчика впились в нее.
— Я вас не поняла, моя дорогая!
— Я узнала о вашем приглашении сразу после того, как закончилась демонстрация мод. Пришлось съездить домой и привести себя в порядок.
— Рикардо, а почему ты даже не представил нам гостью?
— Не хотел тебя перебивать, мама. Знакомьтесь: Дорис Адамсон. Прошу любить и жаловать.
— Дорис? Красивое имя… Вы случаем не разведенная, милочка?
— Да, ну и что? — вызывающе спросила Дорис.
— Мама! — укоризненно‑ласково сказал Рикардо.‑Об этом ты могла бы спросить у меня — чуть раньше или чуть позже, и не в присутствии Дорис.
— Абсолютно согласен с братом, — раздался низкий тягучий голос, и перед Дорис предстал очень похожий на Рикардо мужчина — только он был постарше и пониже ростом. — Дорис, малышка, сто лет тебя не видел! Надеюсь, ты меня еще помнишь?
— Габриэль? — радостно вскрикнула она. Слава Богу, и в этом доме нашлись знакомые лица.
— Познакомься, моя жена Сильвия, — объявил Габриэль. Миловидная женшина, которую он держал под руку, приветливо улыбнулась. — А это… это наша дочь Марианна.
Он потрепал по головке вцепившуюся ему в пиджак девчушку лет десяти.
— Она у вас просто красавица, — с улыбкой сказала Дорис, подмигнув большеглазому бесенку с роскошными каштановыми волосами.
— Вся в жену, — рассмеялся Габриэль и с обожанием посмотрел на Сильвию. — Я вообще на редкость счастливый человек.
— Мария и Алекс позвонили и сказали, что не смогут сегодня приехать, — сообщила присутствующим миссис Феррери. — Ничего, я уже придумала. Завтра вечером устроим большой званый ужин, там будет и ваша сестра, и вся прочая родня.
Глаза ее снова остановились на Дорис.
— А что за моду вы демонстрируете, милочка?
Старушка была бесцеремонна и упряма, но и Дорис была не промах.
— Я рекламирую одежду, — сообщила она невозмутимо. — Осеннюю, зимнюю, летнюю, весеннюю: для всех сезонов и на все вкусы, преимущественно — модели известных кутюрье. Выхожу на подиум, снимаюсь для журналов мод, иногда принимаю участие в коммерческих телевизионных показах. Если же вас, миссис Ферре— ри, беспокоит, не снимаюсь ли я в порнографических журналах, нагишом или в нижнем белье, смею вас заверить — нет.
— Я в этом нисколько не сомневалась, — глазом не моргнув, объявила миссис Феррери. — Если бы вы это делали, ваш отец давно бы вас проклял.
Ага, так она знает Теодора, подумала Дорис. Тогда к чему вся эта комедия?
— Вы понимаете, — словно читая ее мысли, произнесла миссис Феррери, — я никогда не одобряла разводы.
— Я тем более, — холодно сказала Дорис. — Но жить всю жизнь с подлецом не собиралась. Будь я чуть поумней, я бы вообще предпочла не оформлять отношений, и тогда бы мне удалось избежать многих неприятностей, например, вашего пристрастного допроса!
— Ас Рикардо вы собираетесь жить, не вступая в брак, или снова понадеетесь на развод?
Дело пахнет паленым, нервно подумала Дорис. Так мы скоро начнем выцарапывать друг другу глаза.
— Я никогда не стану жить с мужчиной, который будет плохо обращаться со мной, — сообщила она. — Так что все остальные вопросы можете обратить к вашему сыну.
В комнате воцарилось молчание. Миссис Феррери глядела на Дорис в упор, но та не опускала глаз. Взгляд пожилой женщины внезапно потеплел.
— Рикардо — обернулась она к сыну, — открой шампанское. А ты, Габриэль, отпусти же в конце концов мою внучку. Пусть она хоть немного побудет со своей бабушкой.
Марианна послушно подбежала к миссис Феррери и присела рядом — судя по всему, она боялась бабушки как огня. Старушка ласково погладила внучку по голове и заворковала с ней на итальянском языке.
— Вообще‑то мама — душка, — вполголоса обронила Сильвия, увидев, как удивилась такой перемене Дорис. — Просто она как львица стоит на страже интересов своего семейства. Могу поделиться секретом: когда Габриэль впервые представил меня ей, она настаивала, чтобы мы разошлись.
— Шампанское! — громогласно провозгласил Рикардо, подавая женщинам бокалы с искрящимся напитком.
— Вы присядете наконец или нет? Не понимаю, почему все стоят, — сварливо проговорила миссис Феррери, строго взглянув на сыновей.
— Мы стоим из уважения к тебе, мама, — мягко разъяснил Габриэль. — И потом, нам с Сильвией скоро бежать.
