— Конечно, — подтвердил Пьер, — ведь не зря же Париж считается Меккой всех художников. В следующий раз мы посмотрим с тобой музей Родена. Там, кроме скульптур, сохранилось много его рисунков.
А вечером было незабываемое посещение «Лидо».
Всю неделю потом Маша вспоминала этот чудесный день. Впечатления после посещения «Лидо» не давали девушке покоя. Ей еще никогда не приходилось видеть такого представления и таких великолепно сложенных красивых танцовщиц, как на подбор, на высоченных каблуках, в ярких костюмах, с крохотными ленточками бикини. Обнаженные груди, как будто выполненные искусным скульптором, узкие талии, длинные ноги. Цвет и пестроту красок создавали головные уборы из перьев, прикрепленные хвосты, как у жар-птиц, разноцветные перчатки до локтя и шелковые буфы на руках.
Пьер рассказал ей: чтобы попасть сюда, претендентки проходят строгий конкурс, работа в «Лидо» считается очень престижной.
Маша на минутку мысленно представила себя в такой роли: «А что, все девчонки еще в школе восхищались моей грудью, талия, тоже говорили, осиная… Но в движениях танцовщиц столько эротики, сексуальности… Нет, перед такой большой аудиторией я бы не смогла выступать, хотя, конечно, быть актрисой очень заманчиво, но я бы предпочла серьезные роли в театре или кино, что-нибудь из нашей классики».
* * *
Понемногу осваивая Париж, Маша стала самостоятельно выбираться в музеи, бродить по улицам и заходить в магазины. Пьер оставлял ей деньги и просил, чтобы она себе ни в чем не отказывала. Но, помня стесненное материальное положение в Москве и вечные мамины ограничения, Маша не решалась покупать дорогие вещи. Она присматривала магазины подешевле или те, на которых были вывески «сольд» — это означало, что цены на товары снижены.
По вечерам, когда Пьер возвращался домой, девушка не могла удержаться, чтобы не похвастаться новой вещью. Иногда она спрашивала, нравится ли ему купленное, идет ли ей. Но, как Маше казалось, Пьер всегда уходил от прямых ответов. Он то отшучивался, мол, Маша ему нравится больше всего без одежды, то уверял, что нет вещи, которая бы ей не шла.
«Видимо, я покупаю что-то не то», — огорчалась девушка. А Пьер только улыбался, радуясь, что походы по магазинам развлекают Машу.
Однажды их пригласили в гости друзья Пьера, те самые, которым Маша играла свою сонату. По дороге девушка вдруг увидела из окна машины и сразу узнала злополучный перекресток, где она, больная, голодная и несчастная, попала под машину Пьера. Очень удивившись, она спросила его:
— Мы что, идем в «Тати»?
— Нет, дорогая, мы идем в самый красивый парижский магазин «Галери Лафайетт».
Запах дорогих духов, косметики, интерьер, униформа ухоженной обслуги, предупреждавшей любое желание клиентов, так поразили Машу, что она растерялась и не знала, как себя вести. Уже освоившись в обычных парижских магазинах, где покупатель предоставлен сам себе, она жалась к Пьеру и шептала, что любая вещь здесь будет стоить целое состояние. Но он лишь невозмутимо покачивал головой, видя, какое впечатление произвел на нее магазин. Поднявшись на второй этаж, Пьер попросил менеджера подобрать для Маши одежду.
— Что желаете? — услужливо, но с достоинством спросила женщина-менеджер.
Пьер, посмотрев на Машину шубку, ответил:
— Для начала пальто-накидку, костюм, обувь и к ним соответствующие аксессуары.
— Месье желает принять участие в выборе или доверит его нам?
— Полагаюсь на ваш вкус, мадам, — галантно ответил Пьер.
Мадам повела Машу за собой. Поручив ее двум длинноногим девицам, она распорядилась после выбора покупок привести Машу к себе.
Девушки тут же принялись за дело. Они принесли несколько мягких, почти невесомых шерстяных пальто разной длины и цветов и пригласили Машу в огромную, всю в зеркалах, примерочную.
Когда выбор был сделан, одна из служащих, достав из кармана трубку, позвонила в отдел галантереи, откуда тут же примчалась девушка и принесла связку шарфиков. Искусно прикладывая их к пальто, она быстро подобрала два. Шарфики были абсолютно разные, но настолько подчеркивали достоинства пальто, а также выгодно оттеняли цвет лица и глаз Маши, что она изумилась вкусу девушки и ее таланту дизайнера.
Затем примерно полчаса подбирался костюм. Маше поправились сразу несколько. Но больше всего — из легкой светлой шерсти, с двумя рядами красивых золотых пуговиц и укороченной юбочкой, а также брючный с удлиненным пиджаком из плотного матового шелка. Ей хотелось купить оба, но она ощущала неловкость перед Пьером, не представляя, может ли она позволить себе такие расходы. Увидев ее колебания, девушка с телефоном предложила ей посоветоваться с Пьером. Когда Маша услышала в трубке его ровный голос, она успокоилась и сказала, что выбрала два костюма.
— Я очень рад.
— А ты не хочешь их посмотреть?
— Нет, я полностью доверяю этому магазину и, — добавил он деликатно, — твоему вкусу.
Отдел обуви привел Машу в полное замешательство. Ей хотелось и коротенькие лайковые ботиночки, и туфли на каблуках, и модные мокасины на шнуровке. В конце концов, по рекомендации своих помощниц она выбрала мягкие туфельки со средним каблучком, которые подходили и к пальто, и к костюмам. Потом были сумки, колготки, белье…
Маша хотела на этом остановиться, но девушки отвели ее к визажисту. Молодая привлекательная особа, усадив Машу перед зеркалом на крутящееся высокое кресло, подобрала ей тонкий дневной макияж: обведенные розовым контуром губы, чуть подкрашенные глаза оживляли лицо, делали его более выразительным. Визажист также порекомендовала Маше несколько тонов пудры, тушь и помаду для вечера.
Пьер ждал ее внизу. Протянув Маше маленькую коробочку из чудесного синего бархата, он улыбнулся:
— А это я тебе выбрал сам.
Открыв ее. Маша при всех бросилась к нему на шею. В коробочке нежно тикали маленькие золотые часики.
Она была так ими увлечена, что не заметила, как Пьер заплатил за остальные покупки и как служащие отнесли их в машину. По дороге Маша, переполненная впечатлениями от магазина, с энтузиазмом рассказывала Пьеру о покупках, о том, как она выбирала вещи, примеряла их, а затем, заглянув ему в глаза, наивно спросила:
— Ты, наверное, истратил на меня сегодня больше тысячи долларов? — Маша никак не могла привыкнуть вести счет во франках.
— Это ничто по сравнению с тем удовольствием, которое я получил, дорогая, — серьезно сказал Пьер и подумал: «Хорошо, что я попросил снять ярлыки. Ей нужно привыкать постепенно и не пугаться, что только одни часы могут стоить ту цену, которую она назвала за все покупки». А вслух произнес: — Машенька, с сегодняшнего дня ты все будешь покупать только в этом магазине. Ведь он тебе понравился? Не так ли?
