— Но самым большим достижением Роберта явилось то, что он заставил меня бросить курить. Я до сих пор не понимаю, как ему это удалось!
— Но это же замечательно! — воскликнула Луси.
На его лице наконец-то появилась более добродушная улыбка.
— Роберт вообще замечательный человек, — кивнул он. — Сейчас я уже совершенно не могу обходиться без него. И прежде всего потому, что он превосходно играет в шахматы. Правда, передвигается он все-таки медленно. — Патрик бросил хмурый взгляд на все еще запертую дверь. — Но тут уж ничего не поделаешь. Годы все же дают себя знать...
Тут дверь распахнулась, и на пороге появился Роберт, одетый в утреннюю униформу дворецкого, состоявшую из серых брюк, черного пиджака, белой рубашки и светло-серого галстука. Луси отметила про себя, что на руках Роберта даже были белые перчатки, а его черные туфли начищены до такого блеска, какого может добиться лишь человек, обладающий большим опытом в вопросах ухода за обувью.
Роберт был высок, а его лицо до сих пор сохранило следы былой красоты. Но спина пожилого камердинера уже не была такой прямой, как в молодые годы, и серебристые волосы потеряли густоту, словно сдвинувшись назад и обнажив высокий лоб. Однако, несмотря ни на что, Роберт выглядел гораздо моложе своих лет.
Внимательные серые глаза мгновенно обежали Луси с ног до головы, но, хотя Роберт, несомненно, успел составить мнение о прибывшей в дом гостье, на его лице не отразилось ровным счетом ничего. Во всем облике камердинера чувствовалась старая школа. Через секунду он перевел бесстрастный взгляд на хозяина.
— Самолет приземлился вовремя, милорд? — несколько напыщенно поинтересовался Роберт.
— Даже чуть раньше. Познакомься, пожалуйста, с мисс Луси Крептон.
Камердинер сдержанно поклонился, стараясь не делать лишних движений. Видимо, он боялся болезненных проявлений ревматизма.
— Здравствуйте, мисс Крептон.
— Луси настаивает на том, чтобы ее называли по имени, — заметил Маккинли, жестом приглашая гостью в холл и ставя ее чемодан у порога.
— Понятно. Очень хорошо. Как поживаете, мисс Луси? Добро пожаловать в Глазго, — снова склонил голову Роберт. Затем он перевел взгляд на Патрика. — Ваш кофе ждет вас, милорд. А для — молодой леди я приготовил сытный завтрак. Надеюсь, мисс Луси, вы не ограничиваетесь по утрам лишь чашечкой кофе? — Интонации старого камердинера были таковы, что невозможно было не догадаться, в чей адрес был направлен завуалированный упрек. Очевидно, Роберту не нравилось, как питается по утрам его молодой хозяин.
Луси с трудом сдержала улыбку. Несмотря на чрезвычайно старомодные манеры, Роберт показался ей очень милым.
— Там, откуда я прибыла, принято завтракать плотно, — сообщила она.
— Как хорошо! — любезно улыбнулся камердинер.
Слова Луси как будто доставили ему большое облегчение. Затем он с неожиданной легкостью подхватил ее чемодан и направился вперед, показывая путь.
Они прошли обширный холл, пол которого был выстлан белой мраморной плиткой, а на стенах висели канделябры. Впереди находилась великолепная лестница, покрытая мягкой ковровой дорожкой, идти по которой было сплошным удовольствием. У Луси создавалось впечатление, что она ступает по бархату босыми ногами. Вот, значит, в каких домах живут графы, пронеслось в ее голове, пока она с интересом оглядывалась по сторонам.
Стены на две трети были отделаны деревянными шпалерами, а выше были оклеены обоями, украшенными золотым орнаментом. Бронзовые настенные лампы сверкали хрусталем.
— Я приготовил для мисс Луси розовую комнату, милорд, — произнес Роберт, когда все трое поднимались по лестнице.
— Очень хорошо. Кстати, я едва не забыл сказать тебе, что нужно покормить Сида. С нами есть он, конечно, откажется, поэтому проводи его на кухню. И проследи, пожалуйста, чтобы он не забыл принять лекарство. У него болит нога.
— Прослежу, милорд. Завтрак будет подан через пятнадцать минут. Мисс Луси пока может освежиться после утомительной дороги.
— Я бы с удовольствием сделала это, Роберт, — кивнула Луси.
И тут же улыбнулась, сообразив, что машинально начала разговаривать в той же манере, что и оба ее собеседника.
— Что вас так рассмешило? — мимоходом поинтересовался Маккинли, идя рядом с Луси позади камердинера.
— Я сама, — ответила она. — Кажется, я понемногу начинаю привыкать к чужому монастырскому уставу.
— Не может быть, мисс Луси, — легонько поддел ее Патрик.
— И тем не менее это так! Скоро я привыкну пить чай в пять часов вечера и полюблю сандвичи со свежими помидорами, в которых нет холестерина.
— А что вы предпочитали до недавнего времени?
— Кофе и сандвичи, но с ветчиной.
— Я тоже обожаю кофе, — признался Маккинли. — Утром я выпиваю не меньше трех чашечек.
— Это я уже поняла. А как насчет пищи без соли и жира?
— По утрам я не могу заставить себя есть нечто подобное, поэтому ограничиваюсь кофе. Роберт! — повысил голос Патрик. В эту минуту они поднялись на второй этаж. — Я оставляю Луси на твое попечение. — Он вновь взглянул на свою гостью. — Встретимся через пятнадцать минут за столом. Роберт покажет вам, где находится столовая. И не задерживайтесь у зеркала слишком долго, иначе Роберт придет за вами с розгой.
С этими словами Маккинли повернул к следующему лестничному пролету, ведущему на третий этаж. Судя по всему, там находились его личные апартаменты.
— Смешная шутка, милорд, — невозмутимо произнес камердинер вслед графу. — Не обращайте на него внимания, мисс Луси. Милорд частенько дразнит меня. Так повелось еще с тех пор, когда я служил дворецким в Уэндейл-холле, а граф еще был ребенком и развлекался тем, что подшучивал над прислугой. Чаще всего он поддевал меня.
Луси с трудом могла представить себе подобную картину. В ее голове не укладывалось, что милорд Уэндейлский когда-либо мог быть маленьким мальчиком. Не говоря уже о том, что ему нравилось подшучивать над слугами!
Проведя Луси по длинному коридору, стены которого были увешаны живописными полотнами, Роберт остановился у одной из дверей. Распахнув ее, он отступил в сторону, пропуская Луси вперед.
Едва она переступила порог, как у нее перехватило дыхание.
— Ах, Роберт! — восторженно воскликнула она. — Я еще никогда не видала более прелестной комнаты. Ее как будто готовили для королевы!
Действительно, спальня была отделана с особым изяществом и выдержана в розовых тонах. Да и изображения роз присутствовали повсюду. Они украшали собой и обои, и шторы на окнах, и покрывало на постели. Их большое количество могло бы показаться назойливым, если бы внушительные размеры помещения не скрадывали этот эффект.
