— Ну конечно! Ты намеренно мешал мне встретиться с Джени, потому что по ней сох твой племянник. — Джек пожал руку старику и улыбнулся. — Ну, как дела у Джени и Монро? Давно ли женаты? Лет тринадцать? Безоблачное семейное счастье?
— И подтверждением тому два шустрых озорных мальчишки. Мак в восьмом классе, а Майк в двенадцатом. Проблем с ними не меньше, чем было с тобой и Джимми в их возрасте. Помогают мне тут по субботам. Хотя помощи от них мало — больше мешают. — Сесил проницательно посмотрел на Джека. — Прямо как те два паренька, которых я знавал когда-то.
— Так и не простил нас с Джимми за то, что мы растоптали тебе виноград в пяти ящиках?
— Конечно. Этот виноград мне заранее заказывали для женского кулинарного кружка. Они должны были делать компот или варенье — уж не помню. А вы, балбесы, сорвали им занятие.
— Мы же не со зла. Просто хотели сделать вино.
— Ну да. А получилась куча испорченного винограда.
— А ты заставил нас отрабатывать и вычитал из зарплаты стоимость винограда.
— Ну, знаешь. Я бы мог сам заплатить за него, а потом представить счет вашим родителям.
— Нет уж, спасибо. Мы предпочли отработать.
— Еще бы! Иначе ваш папаша сперва взгрел бы вас по первое число, да так, что вы потом долго сидеть не смогли бы, а потом все равно заставил бы отрабатывать.
От воспоминаний об отце у Джека заныло в груди. Джеймс Мишен умер внезапно от сердечного приступа несколько лет назад. Он тогда объезжал дальние угодья ранчо Мишенов. Джимми был в Хьюстоне — занимался оформлением своей строительной фирмы. Джек пас скот на ранчо в Аризоне. Смерть отца вернула Джимми домой: он окончательно переехал сюда и взял все дела в свои руки. А Джек дождался похорон, а потом собрал свои вещи и пустился в странствия. Как обычно.
И впредь будет поступать так же. Таков уж у него характер. Родился Джек непоседливым и не мог долго усидеть на месте. Кочевая жизнь его вполне устраивала. Ему нравилась неизвестность, ждущая его впереди, нравилось просыпаться каждое утро, не зная, что принесет новый день. Нравилось видеть новые города, новые лица. Все это было ему по сердцу.
Даже слишком.
Джек отогнал назойливую, как жужжащая над ухом пчела, мысль, взял из ящика блестящее яблоко и откусил.
— Я смотрю, ты по-прежнему продаешь лучшие фрукты в округе.
— А я смотрю, ты по-прежнему таскаешь яблоки, принося мне убытки.
Джек усмехнулся и полез в карман за мелочью. Сесил замахал руками.
— Брось ты. Есть идея получше. У меня там у заднего входа стоят еще два таких же ящика. Помоги мне перетащить их сюда, и мы в расчете.
— Договорились.
Несколько минут спустя Джек аккуратно поставил второй ящик рядом с первым и отряхнул руки.
— Ну рассказывай, что привело тебя в город. Я думал, ты присматриваешь за ранчо, пока Джимми в отъезде.
— Да вот приехал на часок. Деб попросила кое-что сделать. У них в редакции сломался кондиционер. Я его починил.
— Эта штуковина все время ломается. Точно бес в нее вселился.
Джек с улыбкой вспомнил, что Пейдж тоже намекала на то, что кондиционер одержим злыми духами.
— На самом деле там была незначительная поломка. Правда, я не сразу разобрался. Но теперь все в порядке. Он работает. — Взгляд его непроизвольно упал на окно второго этажа, в котором был виден профиль Пейдж Кэссиди. Вот она устало выдохнула и провела рукой по волосам. — Слушай, ты что-нибудь о ней знаешь?
— Более острого язычка я не встречал у женщин за всю свою жизнь.
— Я не про Деб, — улыбнулся Джек. — А про Пейдж Кэссиди.
— Милая девчушка.
Застенчивая немного. Застенчивая? Интересно, что сказал бы Сесил, узнай он о том, что эта «скромница» просит мужчин дать ей уроки любви.
Нет. Не всех подряд мужчин, а тебя.
При мысли об этом Джека накрыло жаркой волной, но не от сорокаградусной сентябрьской жары, а от дурманящего аромата прекрасной женщины, который он еще ощущал. Зажмурившись на мгновенье, он вспомнил легкий запах яблок и корицы, от которого по спине побежали мурашки.
— Но это же можно понять, — продолжал Сесил. — Если бы я прошел через все то, что выпало на ее долю, тоже стал бы осторожным.
— А что выпало на ее долю?
— Ее бывший муж просто подонок. Подлец, каких свет не видывал. Она, бедняжка, рано осиротела. Пришлось ей самой о себе заботиться и все такое. По крайней мере так говорит Миртл Конелли. А уж она зря не скажет.
Аминь. Добропорядочные жители Инспирейшна могли рассчитывать на две вещи: во-первых, на победу в чемпионате по футболу среди студенческих команд и во-вторых, на достоверность информации, полученной от вездесущей Миртл Корнелли. Она знала все обо всех.
— Бедная девочка и сюда-то переехала, чтобы быть подальше от него, — лился дальше рассказ Сесила. — Много крови он ей попортил. Но теперь у нее все в порядке. А знаешь, что еще сказала Миртл? — Старик хитро взглянул на Джека.
— Не думаю, что мне стоит это знать.
— Будто ты жил в Остине и танцевал в стриптизе. За деньги.
— Что?
— Ну, раздевался, вилял бедрами, вертелся вокруг шеста, развлекал дамочек…
— Я знаю, что такое стриптиз. Как ей только в голову могла прийти подобная нелепость?
— Понятия не имею. Но мне известно: у Миртл глаз наметанный, она все замечает. А ты приехал в город на дорогущем сверкающем мотоцикле. Небось, не десять долларов стоит. А денежки-то откуда? Заработал, виляя бедрами?
— Нет, сломав пару ребер. Мне пришлось тренировать одну строптивую лошадь. Чуть что, сразу лягалась. И постоянно меня сбрасывала. — Джек доел яблоко и выбросил огрызок в ближайшее мусорное ведро. — Кстати, о лошадях. Тут у Джимми есть одна — вот-вот ожеребится. Так что мне нельзя надолго отлучаться с ранчо. Поеду.
Сесил многозначительно приподнял брови.
— Ты уж не переутомляйся там. Однажды захочешь ведь жениться, создать семью. А все эти тряски и падения небезопасны для мужского хозяйства.
— Весельчак ты наш! Может, тебе бросить лавку и на эстраду податься, в разговорный жанр, а?
— Так я уже. Приходи на мои выступления. Каждую третью субботу месяца развлекаю народ в клубе. А что это ты так заинтересовался Пейдж? Хочешь за ней приударить?
— Нет, конечно.
Поэтому и стоило согласиться на ее необычное предложение. Она не ждет, что он станет ухаживать за ней, и в один прекрасный день опустится на колено и попросит ее руки. Пейдж не ищет любви, не хочет завтра же выйти замуж и жить, «пока смерть не разлучит нас». И это замечательно, поскольку Джек давно дал себе зарок навсегда отказаться от всего этого.
Однако сейчас… Для него существовало только «сейчас», никаких «потом»… Он верил в это «сейчас», хотел жить только сегодняшним днем и наслаждаться каждой его минутой.
